 ДВА БЕРЕГА -
станут ли они ближе?
Медея Гогсадзе, Грузия
на фото: профессор Георгий Анчабадзе
Грузино-абхазские отношения были и остаются одной из наиболее болезненных проблем для нашей страны. Нас разделяют волны Ингури, воплотившие в себе бурный поток политического противостояния. Как предолеть эту преграду? Об этом и многом другом наша беседа с профессором Георгием Анчабадзе. Видный ученый, сын первого ректора абхазского государственного университета (АГУ) Зураба Анчабадзе, он олицетворяет в себе связь двух народов и поныне является преподавателем указанного вуза.
ЭТО ПРОТИВОСТОЯНИЕ ДОЛЖНО ЗАВЕРШИТЬСЯ!
Георгий Анчабадзе:
- Мне предложили читать лекции в АГУ в 1984, после неожиданной кончины отца. Естественно, я согласился. События развивались так, что без этого я мог практически потерять связь с Абхазией. Родился я в Тбилиси и как многие другие приезжал сюда только на отдых. С местным обществом общался преимущественно через отца. Я внес в перечень дициплин АГУ два предмета, которые никогда и нигде ранее не преподавались – историческую географию Абхазии и военную историю Грузии. Именно в период преподавания в АГУ я познакомился с абхазским обществом непосредственно и наладил собственные связи.
- Вы много общаетесь с молодыми абхазами, которые скоро встанут у штурвала «корабля». Какой им видится Грузия?
- Для них Грузия – соседняя страна, с которой у Абхазии была кровопролитная война и ситуация пока еще далеко не разрешена. Раньше они меня чаще спрашивали о положении в Грузии. Теперь – реже. При этом все понимают взаимозависимость грузин и абхазов. Помимо лекций в университетах, у меня бывают и другие публичные выступления перед молодежной аудиторией и в Абхазии, и в Тбилиси. Обсуждаем обычно вопросы истории Абхазии и грузино-абхазских взаимоотношений как минувших веков, так и в сравнительно недавнего прошлого. Анализируя эти встречи, я неожиданно открыл для себя, что и там, и здесь говорю со студентами об одном и том же. Всегда приятно отметить про себя, что слушатели – абхазские и грузинские ребята – одинакого внимательно слушают меня, никто не пытается оспорить услышанное или как то иначе выразить свое несогласие. А ведь по этим вопросам они зачастую имели совершенно другие сведения. Сегодня молодые более открыты и толерантны к неординарному мнению, поэтому я несогласен с мнением некоторых представителей старшего поколения, которые говорят, что с их уходом оборвутся все нити и найти общий язык между абхазами и грузинами будет невозможно. Это не так. Ведь имея опыт общения, сами они не сумели предотвратить беду. Придет время и нынешняя молодежь с новых опорных точек, с учетом существующих факторов и реалий, сумеет найти точки соприкосновения и разрешить конфликт.
- Что же, на ваш взгляд, может нас примирить?
- Я полагаю, что в первую очередь надо расставить точки над «i»: дать официальную оценку событиям 1992-1993 годов. Затем уже за столом переговоров решать вопросы урегулирования. Обе стороны должны найти взаимоприемлемые решения. В конце концов, так обязательно и будет. Каждая война или конфликт когда-нибудь заканчиваются миром. Вы знаете, что была столетняя война, но и она закончилась. Однако это не значит, что надо сидеть сложа руки. Чтобы окончательное решение не оказалось непредвиденным и нежелательным, надо работать с партнерами, искать компромиссы, спорить, договариваться...
- Думаю, следует также восстановить неполитизированную хронику наших исторических взаймоотношений. Я слышала, что ваш отец с коллегами работали над первым учебником истории Абхазии. Расскажите об этом..
- Наверное вам не нужно объяснять значение этого факта. После кончины отца текст учебника попал на рецензирование в Тбилиси и несколько историков направили в ЦК партии совместное письмо: мол, нельзя эту книгу публиковать без основательного редактирования. То же самое заявили и некоторые абхазские ученые. И что более существенно, из Тбилиси и и Сухуми поступили диаметрально противоположные оценки. В частности: грузинам показалось, что в книге недостаточно подчеркнуты исторические связи Абхазии с Грузией. И без должного внимания оставлен тот факт, что Абхазия неотъемлемая часть Грузии. А вот абхазы увидели все наоборот – что там как раз на этом сделан основной акцент, а самобытность Абхазии абсолютно игнорируется.
- Ну раз недовольны остались и те, и другие, думается все было как раз максимально объективно и не потакало радикализму ни грузин, ни абхазов...
- Примерно так и было. Представьте, один известный грузинский ученый даже сказал мне тогда: зачем, писать отдельно учебник по истории Абхазии, ведь есть учебник истории Грузии? Помнится я ему ответил, что если рассуждать так, то отдельно писать историю Грузии тоже не стоит. Потому что есть учебник истории СССР. Между тем, вы знаете, что там всего лишь пара страниц была посвящена Грузии. А в учебниках истории Грузии об Абхазии говорилось еще меньше...
- Могу подтвердить: там не было ни слова об абазгах и апсилах и связанных с ними теориях. Также ни слова о деятельности правителя Абазгии Леона, о процессе объединения земель западной Грузии под его началом и многое другое...
- Для внесения поправок в будущий учебник в редколлегию вошли и абхазские, и грузинские ученые. Я, тогда молодой ученый, тоже был включен в его состав. Основная работа по согласовыванию текста тоже легла на меня. Министр образования Грузии Давид Чхиквишвили сказал мне, что, хочет издать учебник, но необходимо разобратся с проблемой редактирования. Вот и пришлось мне ездить между Тбилиси и Сухуми, пока все не было согласовано и вопросов больше не осталось. Я пытался максимально сохранить исходный текст. И за пару лет сумел добиться того, что изменения были внесены самые незначительные. Происходило это в середине 80-х, когда известные нам события были еще впереди.
- В данный момент в Абхазии делаются попытки мифологизации истории. Я видела статью, в которой утверждалось, что царство времен Тамары – это государство абхазов. Уже не говоря о попытках записать гальских мегрелов абхазами...
- Увы, такие моменты лишь отражение того, что утверждали и утверждают некоторые грузинские авторы. Вы ведь слышали о «теории», будто современные абхазы переселенцы XVII века с Северного Кавказа и не имеют отношения к более ранней истории этой земли. Что же касается Гальского района, то этническая история этой области, «точки» взаимодействий абхазского и грузинского (мегрельского) этносов очень сложная проблема. Гальцы, или самурзаканцы, областная группа, сложившаяся из мегрелов и абхазов. Сегодня они в своем большинстве идентифируют себя с грузинской нацией (и эту их позицию следует уважать), но среди самурзаканцев до сравнительно недавнего времени был широко распространен и абхазский язык, а традиционный быт поныне сочетает черты двух культур. В зонах стыковки сходных культур всегда формируется переходная группа населения, порой сама же затрудняющаяся с определением своей этничности. Помнится, в 1985 г. я был в научной экспедиции в Самурзакано. Там мы устроили в лесу пикник с местными ребятами. Вот я и спросил у одного из местных, с фамилией на «-ия»: мол, грузин ты или абхаз? И получил ответ: «кец апхази, кец картвели!» (и абхаз, и грузин!). Было очень приятно это слышать. У меня самого в ту пору было такое же самоощущение. Именно в процессе работы над учебником истории Абхазии я в первый раз почувствовал что грузино-абхазские взаимоотношения феномен куда более сложный чем до этого казалось. И в Тбилиси, и Сухуми обсуждение шло в совершенно академическом тоне. Люди в Абхазии тоже спокойно жили, общались – на первый взгляд. Однако, напряженность в быту уже ощущалась. Градус взаимоотношений в двадцатом веке накалялся постепенно – от десятилетия – к десятилетию. До этого ничего подобного между нам не было. Тридцатитысячное собрание в Лыхны и все последующие события назревали много десятилетий. Почему и зачем все случилось на это у меня есть мои объяснения. Но давайте не будем сегодня в эти дебри углубляться – как-нибудь в другой раз. Однако, когда все это началось, я решил стать медиатором между абхазами и грузинами – как бы соединяющим мостиком. Пытался разъяснить в Сухуми позицию грузин и наоборот.
- Могу предположить, что вам крепко доставалось и тут, и там. Так обычно бывает..
- Вообще-то противостояние у меня вышло только с покойным Звиадом Гамсахурдия; хотя, по идее должно было быть как раз наоборот. Ведь наши отцы были добрыми друзьями! После войны в в Абхазию я попал впервые в 1998 году. А в следующий раз в 1999 году в рамках проекта американского профессора Полы Гарб. Это были встречи представителей НПО и академических кругов Грузии и Абхазии. С нашей стороны в них участвовали политолог Гия Нодия, психолог Марина Элбакидзе и я. В Сухуми у нас были встречи в АГУ, в Абхазском Институте гуманитарных исследований, с ветеранами войны. С тех пор встречи в таком формате более не проводились. Очень плохую роль в грузино-абхазских отношениях сыграла государственная политика насильственной грузинизации абхазов, которая проводилась в 40-х и начале 50-х годов 20-го века. Одно я знаю точно, это шло не от народа, а от партийной номенклатуры. Люди в восточной Грузии мало что знали об абхазах. В Западной же Грузии знали больше и уважали. Именно в те годы мой отец с несколькими абхазами ехал из Тбилиси в Сухуми. По пути, где-то в Имеретии они остановились перекусить и решили купить немножко вина. Отец подошел к ближайшему крестьянскому дому и попросил хозяйна продать ему литр вина. Крестьянин предложил проводить его к соседу: у него мол, квеври уже с вчерашнего дня открытый, не могу же я из-за одной бутылки открывать. Но узнав, что путники абхазы, за голову схватился: что это, мол, я творю, в мою дверь постучались абхазы, а я их за вином веду к соседу! Он настоял, чтобы они зашли в его дом, и стол накрыл, и квеври сразу открыл. Поэтому я думаю, когда-нибудь, рано или поздно, отношения встанут в нормальное русло.
|