НИКОГДА НЕ СКАЖЕТ МАЛЕНЬКАЯ ХАЛИДА
Алтын АХМЕДОВА, Туркменистан
Эту миловидную женщину c совсем юным лицом я приметила еще в агентстве воздушных сообщений в Ашхабаде. Белолицая, светлоглазая, с убранными под платок темно-русыми волосами, она мало походила на туркменку, хотя и была одета в длинное туркменское платье с национальной вышивкой. Народу в очереди за билетами было много, а мест на самолет мало, поэтому, когда объявили, что продажа на север страны закончилась, пассажиры стали расходиться восвояси. И только эта женщина все стояла, на что-то надеясь.
Через день я заприметила ее на перроне железнодорожного вокзала, за полчаса до отхода моего поезда. Значит, так и не смогла купить билет на самолет, возвращается, как и я, поездом. Мы оказались с незнакомкой не только в одном вагоне, но и в одном купе. Быстро познакомились и разговорились. Назире оказалось всего лишь 23 года, но она уже успела стать матерью двоих детей. Туркменской крови в ней нет нисколько, по маме Назира русская, а по папе - полуузбечка-полутатарка, отсюда ее необыкновенные светлоглазость и белокожесть.
Сутки вагонного ничегонеделанья расположили к разговору, и я узнала ее историю. Мать Назиры занималась челночным бизнесом, привозила одежду откуда-то из России, но в середине 90-х без вести пропала. Старшая сестра, чтобы как-то помочь отцу поднимать сестренку и двоих братишек, а также содержать престарелых бабушку и дедушку, заработала себе репутацию легкомысленной и легкодоступной особы. Та же бабушка, как только за 18-летнюю Назиру пришли свататься, стала уговаривать девушку выйти замуж. Аргумент у старухи был убийственный: «Тень распущенной сестры упадет и на тебя, и тогда останешься в девках»... Назира мечтала выучиться, найти работу по душе, но давление стариков и виновато-просящий взгляд отца победили: она дала согласие.
И попала в семью, где безраздельно господствовала свекровь. Муж этой женщины умер несколько лет назад, и вся ее власть пала на сыновей и невесток, живущих в одном доме. Не старая еще женщина, она никого не отпускала в свободное плаванье, так что все молодые семьи находились под ее постоянным контролем. Невестки работали от зари до зари. Больше всех доставалось самым младшим. После свадьбы эта роль перешла к Назире. Она вставала в 5 утра и шла подметать улицу и двор. Потом готовила завтрак, собирала дастархан (скатерть либо низенький столик), кормила большую семью, убирала, мыла посуду... День из-за работы казался бесконечным.
Когда Назира поняла, что ждет ребенка, свекровь затеяла строительство новой веранды. Для этого надо было разобрать старое строение во дворе и освободить площадку. Назире досталась самая тяжелая работа – носить ведрами битые кирпичи и сваливать их в кучу для вывоза. Это продолжалось несколько месяцев, скидку на беременность никто не делал. Тогда она убедилась, что природа наградила ее отменным женским здоровьем – у более слабой на ее месте давно случился бы выкидыш.
Благополучно появился на свет сын, а еще через два года – дочка. На спинке, прямо под лопаткой, у новорожденной оказалась крупная родинка. Девочку назвали Халидой, что значит отмеченная Богом. Все говорили, что ребенок вырастет счастливым.
Беда разразилась зимой, когда малышке исполнилось полтора года. Из-за постоянной занятости домашними делами Назира мало времени уделяла детям и упустила момент, когда девочка заболела. Сидеть с ребенком, ухаживать, вовремя измерять температуру свекровь не позволяла, придумывая невестке все новую работу. Закончив стирку или накормив живность, Назира бежала к дочке. Та металась в жару, стонала по-взрослому, блестящим сухим взглядом смотрела на мать...
На третий день стали делать уколы. Амидопирин с димедролом. Жар спадал и девочка спала. После пятого дня болезни она уже постоянно спала, почти не просыпаясь. У 22-летней матери сердце обливалось кровью, подсказывая, что с ребенком что-то не так. Свекровь успокаивала: спит – значит поправляется. И давала новую работу.
На шестые сутки соседка, приходящая делать уколы, забила тревогу: с девочкой происходит что-то странное, похоже на судороги. Назира бросилась звонить в «скорую».
Врачи долго осматривали ребенка. Те часы показались ей бесконечными. Наконец, вынесли приговор: тяжелая форма менингита, шансы выжить - минимальные. Оказалось, что последние двое суток ребенок не спал, а находился в коме, болезнь запущена, и если бы промедлили еще хотя бы час, было бы не спасти...
Два месяца реаниматологи боролись за жизнь малышки. Назира неотлучно была с дочкой. Как ни странно, в такой ситуации свое слово сказал доселе никак себя не проявлявший муж. Он ежедневно приезжал в больницу, привозил все необходимое, поддерживал жену. А Назире было на все наплевать, она казнила себя за то, что не противостояла свекрови, не проявила характер и тем самым запустила болезнь. Врачи отстояли ребенка у смерти, но самое страшное было впереди: девочка ослепла и оказалась обездвиженной. Упорное и длительное лечение, хороший уход обещают вернуть ребенку способность садиться и даже вставать. Но большего добиться вряд ли удастся, восстановить зрение маленькой Халиде будет невозможно, как и способность разговаривать...
С тех пор прошел год. Некоторые улучшения в состоянии ребенка заметны – девочка начала улыбаться, слыша голос матери, научилась поднимать ручки и пытаться удержать игрушку, стала выражать свои эмоции нечленораздельными звуками. В остальном же все осталось по-прежнему.
Мы разговаривали с Назирой до глубокой ночи, в нашем купе больше не было пассажиров. Меня переполняло негодование пополам с жалостью к этой юной женщине: как могла она настолько трепетать, что страх перед свекровью взял верх над страхом потерять ребенка?! Впрочем, чему тут удивляться: у туркмен и узбеков невестка по традиции должна подчиняться сначала родителям мужа, а затем самому мужу. Они - на первом плане - и только потом ребенок. Даже гость важнее ребенка.
Однажды я была свидетелем того, как в одном из туркменских домов во время приема гостей невестка вышла на кухню приготовить кашку своему 4-месячному сыну. Мальчик был на искусственном вскармливании и питался строго по часам. В этот момент на кухню зашла свекровь и велела невестке убрать с плиты кастрюльку, вместо нее поставить чайник для запоздавшего гостя. На робкое оправдание, что пришло время кормить ребенка, пожилая женщина резко сказала: «Сначала гость, потом ребенок! Если надо – иди к соседям, у них довари». Таковы правила. Даже Назира, воспитанная русской матерью, в семье мужа не смела перечить.
«Повернуть бы время вспять – все было бы по-другому». Эту горькую фразу она произнесла почти под утро, когда наконец выговорилась. Потом я услышала ее ровное дыхание и поняла, что измученная женщина провалилась в сон.
|