К@вкАзия

ПРОСТО "ФЕМЕН"
постмодернистские феминистки, гламурные феминистки или не феминистки вовсе?

Жила-была девушка Робин Гуд, у богатых брала, бедным давала — в этом старом сексистском анекдоте обыгрывается общеизвестное знание о Робин Гуде, благородном разбойнике, который забирал деньги у богатых, чтобы раздать их бедным. Девушка же Робин Гуд сексуализируется и, сведённая к объекту сексуального потребления, выступает тут как пассивная принимающая сторона того, что ей дадут богатые (хотя делающая минет, к которому тут идёт отсылка, женщина не только является активной стороной, но и полностью контролирует ситуацию), и предоставляет своё тело для сексуального удовлетворения бедным, будучи не более чем распорядительницей секса — ресурса, который она хранит, но обязана предоставлять в пользование мужчинам.

Практически любая женщина, решившая выйти в публичное пространство, сталкивается с той же проблемой: её оценивают не по деловым и рабочим качествам, а по тому, насколько она удовлетворяет эстетическим требованиям аудитории, достаточно ли она молода и достаточно ли красива, чтобы быть сексуальным объектом. Более того, за любой женской инициативой видят либо личную неустроенность — мол, чего ей дома не сидится, муж не любит, что ли (или, не дай Бог, вообще мужа нет), — либо попытку конвертировать публичный успех в успех у мужчин, а следом и в матримониальный. В современном патриархальном обществе для женщин основой для оценки их ценности считается их сексуальная привлекательность, то есть приемлемость для сексуального потребления, а единственной достойной мотивацией для действия признаётся только привлечение внимания мужчин, позиционирование себя на рынке сексуальных объектов.

Таким образом, женщины в публичном пространстве оказываются в вилке — они либо используют свою сексуальную привлекательность, чтобы на них обратили внимание, — и сказанное ими тут же отбрасывается как незначащее по сравнению с их привлекательностью (пример — многочисленные девичьи музыкальные группы, песни которых однообразны и моментально забываются, а популярность выстраивается вокруг педалируемой на сцене и за ней видимой сексуальной (не)доступности), либо отказываются использовать сексуальную привлекательность — и тогда их обвиняют в нежелании следить за собой, нравиться мужчинам (например, как Валерию Новодворскую), что является для женщины в условиях современного потребительского патриархата самым страшным грехом. Обойти эту ситуацию довольно сложно — нельзя ни использовать сексуальность, ни обходить её. Общественным деятельницам и политикессам заигрывания с сексуальностью могут обойтись довольно дорого, как случилось с польскими политиками, которые полностью разделись для избирательного плаката, но полностью пролетели на выборах.

В условиях патриархата молодые женщины очень рано узнают, что их тело, их сексуальность — единственный язык, на котором они могут говорить, единственный способ, с помощью которого они могут быть услышаны и замечены. И это действительно очень мощное средство, проблема только в том, что, как в песне Наутилуса «Стриптиз» — Разденься, выйди на улицу голой, я подавлю свою ревность, если так нужно для дела, – чуть реже, чем всегда, решение раздеться принимают не сами женщины и купоны с этого стригут тоже не они. Если оставить в стороне многочисленные календари с обнажённой женской натурой, которые теперь у нас выпускают все, от авиакомпаний и банков до производителей гвоздей и шурупов, в качестве примера можно привести печально известную организацию PETA (http://blog.peta.org/archives/naked/), активно использующую изображения раздетых женщин, когда провокационные, а когда и унизительные и откровенно шокирующие, чтобы привлечь внимание к своим кампаниям в защиту прав животных.
В Украине есть организация, пользующаяся подобными методами и похожей славой, — «Фемен». Как они сами говорят, «два года назад мы собрались и решили, что у нас есть что сказать миру, мы активные, мы красивые и мы не продаёмся. А потом поняли, что нет ничего эффективнее и ярче, чем заявить это своим телом».
В информационном поле Украины «Фемен» появились в 2008 году, и первой акцией, которой они заявили о себе, был протест против отключения горячей воды в студенческих общежитиях. Девушки вышли на Майдан Незалежности и устроили демонстративную помывку в бадьях. Потом они протестовали против грязных политических игр на украинских выборах, устроив бои в грязи. Потом были походы по центру Киева с плакатами «Украина не бордель»
и раздачей иностранным туристам соответствующих памяток. Потом было много других уличных акций, на которые девушки неизменно появлялись в провокативных костюмах — с протестами против чего угодно: против сексуальных домогательств к студенткам в вузах, против свиного гриппа, против слишком малого числа медалей, привезённых украинской олимпийской сборной, против притеснений свободы слова; прорывы на прямые эфиры на телевидении, раздевания в картинной галерее и на избирательном участке, швыряние тортом в одиозного писателя Бузину на презентации его книги «Верните женщинам гаремы» (закончившееся тем, что оскорблённый автор начал распылять газ из газового баллончика в присутствовавших при конфликте людей) и даже призыв к жёнам и подругам сотрудников Кабинета министров последовать примеру Лисистраты — в знак протеста против того, что в украинском Кабмине нет ни одной женщины. Довольно часто вне зависимости от уровня раздетости барышни щеголяют в цветочных веночках — традиционном головном уборе украинских девушек.
Все их акции тщательно фиксируются на фото и видео, а все материалы о них в зарубежной и отечественной прессе отслеживаются и ссылки на них помещаются в их блоге в Живом журнале. На данный момент можно с уверенностью сказать, что «Фемен» теперь хорошо, хоть и печально известны не только в Украине.
Отдельно обсуждаемыми темами часто являются два вопроса: что они обнажат следующим и кто их финансирует, причём если раньше в ответ на второй вопрос регулярно упоминался ныне бывший министр внутренних дел Юрий Луценко, то недавно дамы сами подтвердили, что получают финансовую поддержку от Джеда Сандена, владельца холдинга KP Media, — в рамках, как говорит Анна Гуцол, лидер «Фемен», работы попечительского совета, который предоставляет им средства, но не вмешивается в их деятельность. По словам Анны, к ним всё время присоединяются новые участницы и участники, и поддерживающих их людей тоже всё время становится больше. В интервью упоминаются 15 тысяч сторонников, при этом «Фемен» официально как организация не зарегистрирован
В деятельности «Фемен» можно найти и много других странностей. Единственный человек, ведущий всё официальное общение с прессой от лица организации, появляющийся на телевидении и радио и раздающий интервью — это собственно Анна Гуцол. На уличных акциях её не видно. Зато во всех уличных акциях и в прорывах на телевидение неизменно принимает участие Александра Шевченко, которую в газетных материалах называют лицом движения. Не перестаёт удивлять и их неразборчивость в выборе поводов для протестов — часто складывается ощущение, что им совершенно всё равно, по какому поводу раздеться перед камерами, лишь бы журналистов было побольше. Часто то, что они делают, выглядит эпатажем ради эпатажа, поскольку по сути не имеет выхода дальше одноразовых и бессистемных уличных акций. Хотя сама Гуцол по этому поводу говорит — «хотим показать: женщина должна реагировать на всё происходящее в стране, иметь собственное мнение по всем острым вопросам. Мы не хотим себя ограничивать лишь «женскими» темами и проблемами. Нас касается всё, и политика в том числе».
Ещё один очень сомнительный момент в деятельности «Фемен» — их взаимоотношения с феминизмом. Отсылка к феминизму в их названии довольно прозрачна, тем не менее во всех интервью Анна Гуцол подчёркивает, что они к феминизму не имеют никакого отношения: «Нет, мы не феминистки. У феминисток в центре внимания мужчина, которому они хотят подражать, одеваться как он и в конце концов перевести на себя все его функции, став сильным и самостоятельным женщино-мужчиной. В центре общественной организации «Фемен» женщина — красивая, женственная, сексуальная, но в то же время сильная, решительная, готовая постоять за себя» . Таким образом, используя идеологический потенциал феминизма и связанный с ним эмоциональный багаж, деятельницы «Фемен» демонстративно открещиваются от него и подчёркивают свою женственность, пытаясь выиграть на контрасте с распространённым в Украине представлением о мужеподобности феминисток.
«Мы строим национальный образ женственности, материнства и красоты на основе опыта Евроатлантического женского движения (что это за движение, выяснить не удалось. — М. Д.).

Мы устанавливаем новые стандарты гражданского движения в Украине.

Мы разработали нашу собственную уникальную форму гражданского самовыражения, основанную на смелости, творчестве, эффективности и шоке.

Мы показываем, что гражданские движения могут влиять на общественное мнение и лоббировать интересы целевой группы. Мы планируем стать самым большим и наиболее влиятельным феминистским движением в Европе. (выделение моё. — М. Д.)

(femenukraine), зафиксировано 6 февраля 2010 г. Сейчас такого текста там нет, тем не менее Анна Гуцол в своих интервью упоминает, что они хотят стать крупным женским движением европейского уровня.)

Как видите, для зарубежной аудитории «Фемен» демонстрирует совсем другое отношение к феминизму, но на мои попытки выяснить у них, как это сочетается с уничижительными комментариями в адрес феминисток для украинской аудитории, никакого ответа я не получила. Тем не менее девушек из «Фемен» в СМИ часто называют феминистками — мол, украинские феминистки протестуют.
Многие мои коллеги-феминистки полагают, что они делают важное и нужное дело, выступая против легализации проституции и против секс-туризма в Украине, обыгрывая при этом стереотипы потребляемой патриархатным обществом гиперсексуализированной (почти проституируемой) феминности и пытаясь выступать как субъекты, а не объекты собственной сексуальности путём её демонстрации на своих условиях, например.
Другие воспринимают их деятельность как технический проект, направленный на наработку определённого политического капитала, который будет позже использован для каких-то других игроков украинской политики. Среди людей, не причастных к женским организациям, мнения о «Фемен» довольно сильно различаются — от полной и безоговорочной поддержки как провокативности, так и направленности их акций до полного неприятия из-за их пристрастия к демонстрации собственных тел и отсутствия креативности в акциях. Все эти точки зрения хорошо видны в комментариях к записям в блоге «Фемен» в Живом журнале — кто-то высказывает поддержку, а кто-то заявляет, что, мол, сиськи маленькие.
По большому счёту моё отношение к «Фемен» довольно двойственное — при абсолютной актуальности разговора о недопустимости легализации проституции в Украине (а разговоры такие) идут, особенно в контексте приближающегося Евро-2012). И выбранный ими метод —– использование одежды «как у проституток» и демонстрация обнажённых бюстов по поводу и без — определённо не идёт на пользу общественной дискуссии на эту тему.
Мне неоднократно доводилось слышать, в том числе и от феминисток, версию о том, что «Фемен» используют, чтобы эпатировать мещан, с тем чтобы позже, воспользовавшись всеобщим раздражением, провести легализацию проституции. Недопустимость легализации проституции в Украине — это отдельная большая и больная тема, и если я целиком и полностью поддерживаю их позицию по данному вопросу, я испытываю всё больше и больше сомнений по поводу того, как именно они эту позицию озвучивают, поскольку протест в такой форме воспринимается очень многими как «пчёлы против мёда».

http://www.chaskor.ru/article/radikalnyj_eksgibitsionizm_18186