В конце сентября мне посчастливилось принять участие в ежегодной конференции Global Security Seminar, организованной Фондом Thomson Reuters и Stanley Foundation. Мне, как политическому журналисту с не очень большим стажем, было крайне интересно слушать доклады "гуру” в сфере журналистики на тему безопасности, терроризма и освещения этих тем в СМИ. Последний вопрос всегда был весьма щепетильным, учитывая влияние медиа на сознание людей. Ведь всего один кадр, одна статья, один репортаж могут сформировать то или иное впечатление, вызвать гнев - или наоборот, сочувствие. Освещение конфликтов – довольно неблагодарное дело, и уверена, любой журналист подтвердит мои слова. Миссия журналиста заключается в том, чтобы "ощупать” проблему со всех сторон, дать максимально сбалансированный материал, избежать пристрастных формулировок и оценок. Зачастую это попросту невозможно.
Наряду с ценным опытом, полученным в ходе семинара, я должна признать (и не хотелось бы молчать об этом): зачастую в ходе обсуждений не было дискуссии как таковой, потому что чаще всего была представлена лишь одна сторона. Поясню: много внимания было уделено Сирии, однако вопрос рассматривался довольно однобоко: "революционеры хорошие, Башар Асад – плохой”. То же самое наблюдалось в связи с российско–грузинскими отношениями (хотя присутствовали и российские журналисты). По моему скромному мнению, если журналист, тем более иностранный, уже определил для себя, кто прав, а кто виноват, он перестает быть журналистом в настоящем смысле слова. Там, где начинается пропаганда, журналистика заканчивается. Можно допустить, что сам гражданин Сирии вряд ли будет беспристрастен, но мировые информационные ресурсы просто обязаны освещать события нейтрально. Этого, по-моему, сейчас не происходит... К сожалению.
В программу нашего семинара входило посещение сел Дици и Двани: это граница с Южной Осетией. Оттуда мы все (я - уж точно), вернулись в довольно мрачном настроении. Потому что одно дело сидеть в уютном конференц-зале отеля Mariott и рассуждать о том, кто прав, кто виноват, другое – поехать на место конфликта и увидеть все своими глазами. Увидеть по обе стороны колючей проволоки разрушенные дома, временные домики, детей с грустными глазами, услышать дрожащие голоса взрослых мужчин. Мне ли не знать, что такое конфликт, разрушенные деревни и оставшиеся на улице люди...
К слову, крайне интересен был и опыт общения с азербайджанской коллегой. Как ни странно, с ней за три дня я общалась больше всех. Дело в том, что как это ни парадоксально, у нас с ней было больше общих тем, чем, к примеру, с американскими, британскими и другими коллегами. Может, причина была в том, что я специализируюсь на Азербайджане, и хорошо осведомлена об этой стране. Кстати, мы абсолютно не обходили стороной карабахский вопрос. Да и зачем обходить, если проблема есть, а мы, молодое поколение, – интеллигентное, заинтересованное в урегулировании. Естественное, в большинстве своем наши взгляды расходились, и общего решения (если бы!) у нас не нашлось, но то, что война – не выход, с этим никто не спорил. Примечательно, что наше общение привлекало много внимания: пару раз в день к нам подходили другие участники с вопросом: "Вы разве не из Армении и Азербайджана? А вы что, общаетесь?!” В ответ мы улыбались - правда, грустно...
ТАМ, ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ ПРОПАГАНДА,