 НАНН
матери
Саид Чинкейра
фото Умиды Ахмедовой, Узбекистан
Произошёл этот случай со мной ещё в мои студенческие годы; с тех пор, вот уже прошло тридцать лет, а я всё не могу забыть его, и до мельчайших подробностей помню…
Помню наверное потому, что я очень люблю свою маму… и люблю не потому, что она у меня одна, и я у неё один, а потому, что это моя Мама! Мы с ней никогда не забываем, как я в тот вечер ласкался к ней, взрослый уж парень, как она удивляясь спрашивала снова и снова меня: что с тобой, что с тобой? - и я не мог ей ничего сказать… Только просто утирал наворачивающиеся слёзы…
В то лето я возвращался домой раньше других студентов: сдал досрочно сессию; хотя и не было в этом какой-нибудь нужды, но и сидеть лишний день в накаляющейся от жары Москве, если представилась возможность пораньше соскользнуть, тоже не очень хотелось.
Дома было конечно же, несравнимо лучше. Масса чем заняться: горы, море, лес, многочисленные друзья-товарищи, сами понимаете состояние души. Удалось как-то легко достать билет, хотя «южное направление», как всегда в этот период, уже начинало лихорадить: отпускники, командировочные, детские лагеря. Самолёт благополучно доставил меня в Минводы, - оттуда рукой подать, такси, за три, ну самое большее, за четыре часа, с комфортом, доставит в священную столицу чеченцев. Я был налегке, только с небольшой спортивной сумкой, поэтому, дожидаться багажа мне не пришлось и я, пронырнув сквозь толпу, выскочил к стоянке такси, где уже стояли и ждали пассажиров с московского рейса, несколько чеченских таксистов… Первая же машина оказалось, ждала одного человека, и этим человеком оказался я!
Вот так всегда, если уж повезёт с самого начала, то до конца тебе зелённый светофор, но если не повезёт… то уж держись, вымотает тебе дорога всю душу, пока доедешь, а когда ты всё таки доехал, то окажется, ты совсем зря приехал!
Усатый таксист, улыбнувшись, предложил положить мою сумку в багажник, я кивнул, он аккуратно уместил её среди вещей других пассажиров и захлопнув крышку, спросил утвердительно:
- Поехали что-ли?
– Конечно,- с готовностью откликнулся я, открывая заднюю дверь «Волги». Внутри машины уже сидели две женщины, а впереди, рядом с водителем, мужчина. Я поздоровался с моими попутчиками, молодая женщина, оказавшаяся в середине, виновато улыбнувшись, прижалась было к своей спутнице, давая мне возможность свободно занять своё место, но, как мы с вами знаем, сидящему в середине пассажиру, приходится сидеть враскорячку - пораскинув ноги, из-за бугорка на полу в середине машины, что для женщины в платье не совсем удобно, в то время штаны было привилегией только мужчин, и я, не садясь, предложил ей выйти и поменяться местами.
- Ваии дель! Ма мегар яркх со кьант, - поняла она мой жест и страшно сконфузилась, проявляя ответную вежливость в попытке отказаться, но я настоял, и вот мы удобно устроившись, вскоре уже выруливали на трассу Ростов - Баку.
Как это бывает среди попутчиков, мы, представившись друг другу, обменивались незначительными фразами, поглядывая на быстро меняющийся ландшафт. День угасал, но даже этот закатный час не мог испортить красоту царившую вокруг; всё уже расцвело: и трава, и цветы, и деревья, и радовало своим первозданным великолепием. Вначале я ничего странного не заметил; мужчина, что ехал рядом с водителем, вообще не поворачивался, а женщины, что сидели по бокам, тоже ничем особенно не выделялись, сидели тихо: та что слева - лет под пятьдесят, задумчиво глядела в окно, и, как это любят чеченки, положив правую руку поперек живота, а локтём левой опершись на неё, то держалась за подбородок, то периодически поправляла ею косынку; но, вот с моей подопечной, как мне начало казаться, не всё было благополучно…
Ей было лет немногим за тридцать, среднего роста, миловидная, одета скромно… С той, первой фразы, которую она произнесла, и последовавшим за ней поведением, я до донышка уже понял, что это за человек… Она всё время смущённо поворачивалась ко мне и не уставала справляться, -Вайи дель !- Ма хъал 1а хъир ву-кх хьо!? (О боже! Как тебе, наверное, неудобно!) При этом чувствовалась не наигранное участие, а неподдельное, живое, впитанное с молоком матери благородство – выражающееся в заботливом отношении ко всему, что происходит вокруг неё, рядом с ней; при этом она несла в себе нечто такое, которое, как она ни старалась скрыть, у неё не получалось… Она всё время жила какой-то горячечной мыслью: отвечала невпопад, отчего страшно терялась и краснела; часто отвернувшись к стеклу подносила к мокрым глазам свернутый в ком влажный платочек… Потому, как она делала эти невероятные усилия, чтобы не показать , своё внутреннее состояние, я тоже молчал - тоже делал вид, что ничего не замечаю. Водитель гнал машину как–то озабоченно-быстро, словно кто-то его подгонял. Темнело, включили фары. Теперь мы мчались по ночной трассе, беспрерывно освещаемые светом встречных автомобилей, и в один из моментов я вдруг понял, что едущие в машине знают о состоянии моей спутницы что-то такое, чего не знаю я; и как будто отвечая моим мыслям молчащая пожилая спутница вдруг заговорила с ней:
-А детей ты на надёжных людей оставила?
Молодая прикусила губу и уже открыто, вытирая вдруг хлынувшие слёзы, кивнув головой, прошептала:
- Цхьа бакъхьара г1алмакххойх зуда ю лулахь - уьш хьовсар бара цаьрга-м. (одна хорошая калмычка - моя соседка, она присмотрит.)
Заметив на моём лице недоуменное выражение, пожилая объяснила мне,- Нана г1ийла ю аьлла хабар кхаьчна йог1уш ю х1ара, елла ма яларг... Ростовехь жа-т1ехь бу х1орш.( К матери спешит она, говорят тяжело больна… С Ростова, там они на кошаре)
– Я боюсь, что её уже нет в живых, - прошептала молодая женщина и не выдержав горько зарыдала.
- Ну что ты, что ты! - со слезой в голосе принялась утешать её пожилая; моё сердце превратилось в маленький горячий комочек; таксист и сидящий рядом с ним мужчина тоже подали голоса, стараясь успокоить её.
Жила её мама в Серноводске: это если ехать по трассе, то нужно сворачивать налево с трассы и ещё километров …ацать, или если свернуть с трассы после Троицкой влево на Слепцовскую, то, как раз через Слепцовскую и выезжаешь на Серноводскую. Для нас небольшой, но всё-таки круг.
В машине тихо, каждый думает о своём, у каждого есть мама… По идее, шофер должен её высадить на повороте, возле дорожного ресторана.. Как она будет ночью добираться одна? автобусы здесь не ходят, попутки нужно будет ей дожидаться. Это если мы поедем прямо…
Она сидит как на иголках, мне кажется, останови водитель здесь машину, она птицей полетит к родимому порогу.
Большой перекрёсток, Троицкая, водитель, пропустив встречную машину, резко бросает руль влево, сердце заливает горячая волна благодарности… И мужчина и пожилая женщина восприняли этот поворот с молчаливым одобрением… Молодая женщина, с искренним возмущением протестует:
- Со бахьан шу некь бухор бац! (не позволю из-за себя вам дорогу удлинять) - однако шофер, не оборачиваясь, поднимает руку с просьбой не возражать..
Проскочив Слепцовск, а затем короткий отрезок, разделяющий эти два населённых пункта, въезжаем в Серноводск, темно хоть выколи глаза, ни освещения, ни какого-нибудь освещённого окна, наверное, что–то со светом приключилось на тот момент. Моя спутница буквально вся как в лихорадке, несколько раз она порывалась сойти, о чеченка! - она от стеснения и чувства благодарности ко всем нам, прямо аж висела, вцепившись в спинку переднего кресла. Водитель заставил её всё-таки сказать адрес и теперь вёз её к дому... Она жадно вглядывалась в абсолютную темень, стараясь увидеть хоть какой-нибудь признак своего несчастья, её волнение передалось всем нам… Мы наравне с ней уже всматривались в высокие заборы и закрытые наглухо ворота на пустынных улицах, выхватываемые светом фар, и с удовлетворением отмечали про себя, что ничего нет, всё спокойно. Но вот моя спутница указала на небольшой домик, с побеленными стенами и наглухо закрытыми ставнями - и стала впотьмах шарить ручку и с силой толкать дверь… автомашина ещё не остановилась, как она, спотыкаясь, раненной птицей, обежав спереди, чуть не налетевшую на неё ещё движущуюся машину, устремилась к домику; прильнув к ставням, жадно припала к щели в ставнях, из которой струился слабый свет, к одной, потом метнулась к другой щели, чуть побольше… Замерла на секунду, широко обняв ставни, потом, обернувшись, радостно вскрикнула:
-Нанаа! - и закрыв руками лицо, осела рыдая прямо на землю.. Я подошел, заглянул в щель ставни, в комнате тускло горела керосиновая лампа, в постели сидела седенькая как лунь старушка, с измождённым лицом, рядом сидели какие–то женщины.
Выбирались с Серноводска при полном молчании, каждый думал о своём. Я думал о своих сестрах, о наших женщинах: о своей маме, сестре, родственницах, землячках - одним словом, о чеченках. В этом подлунном мире так себя вести могут только они!
Муухь, стинахъ йина теша хьо, оцу Везахиларо! Мел хазалла, мел дикалла, мел деган йовхо иэшна теша Цуна хьо кхолла - адамаллийн хьонса - нохчийн зуда! Шийлачу буолатех йина хьо хилча а, цкъа мацца г1еллалур ма дара иза буолат; беттан нурех хьо кхоьллина хилча а, 1аьржачу мархаш хьул ца деш хира ма дацар иза нур! Валарал тешаме йолу - нохчийн зуда! - Эзар шерашкахь Даймехкан кхерч ца йоьйтуш лаьтташ долу г1арол! Муха, стенца хадор бу хьан мах, нохчийн турпал-нана!
(Как, из чего создал тебя всевышний!? Сколько красоты, сколько доброты, сколько сердечного тепла понадобилось ему, чтобы создать тебя - клад человечности - чеченская женщина! Сделай он тебя из синей стали, устала бы когда-нибудь сталь, сделай он тебя из света луны, заслонили бы его тучи чёрные, не будь ты надёжней смерти, была ли бы ты матерью чеченца, тысячелетний часовой чеченского очага! Как, с чем мне тебя сравнить, какой мерой измерить твой подвиг - чеченская мать! – мой вольный перевод)
Простая чеченская женщина, которую с самого младенческого возраста воспитывают так, как будто она мать всего живого - и за всё на этом свете в ответе! Откуда же ты черпаешь силы, родная моя, как ты, наверное, устала за тысячелетия!? Сколько в тебе любви и нежности, добра и мудрости, силы и мужества! Всё сейчас на тебе! За всё ты одна в ответе: за честь семьи и народа, за тепло очага, за будущее и прошедшее… Невестка у этого мира!! И всегда улыбаться, улыбаться, чтобы ни случилось,- улыбаться; никто и никогда не узнает, что на душе твоей, бесценный друг мой: ни отец, ни брат, ни муж. Поэтому, наверное, Аллах возмещает тебе за всё - беспримерной любовью к тебе твоих детей…
|