 ЧЕМ ПЛОХА МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА?
тем, что ее - нет
восполнит ли этот пробел концепция?
интервью со Светланой Ганнушкиной
Евгения Дылева, Россия
фото Галы Петри
Светлана Ганнушкина — правозащитник, глава комитета «Гражданское содействие», второй год подряд выдвигается на получение Нобелевской премии мира, много лет защищает права мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев. В числе прочих экспертов работает над концепцией государственной миграционной политики.
— Правовых ям в нашей миграционной политике много, однако вы считаете, что следует отменить временную прописку иностранным гражданам, учитывая коррупционную составляющую. Насколько это может повлиять на порядки в этой сфере?
— Должна признать: десять лет назад было проще бороться с не соответствующими Конституции региональными нормативными актами. Тогда, например, общественная организация, не прибегая к непосредственному обращению в прокуратуру, могла пойти в суд, защищая определенную группу лиц. Таким образом, в 2000 году мы в Московском городском суде обжаловали правила регистрации, установленные областной администрацией.
— Чем аргументировали требования?
— Прямым противоречием закону о свободе передвижения, в котором четко сказано, что отсутствие регистрации не может вести к ограничению каких-либо прав. В данном случае, речь шла о конституционном праве на образование: школы могли отказать, если у родителей не было регистрации. Московский городской суд не полностью, но в значительной мере нас поддержал.
— Есть ли общий рецепт, позволяющий действовать с максимальной пользой?
— Чаще всего, проблемы, с которыми сталкиваемся — не вопрос миграции, скорее — состояния государства и общества. Есть территории, где законы вообще не соблюдаются. Единственный способ кому-то помочь — методично добиваться своего, ни минуты не сомневаясь в наличии правовых возможностей. Если не получается на местах, действенными могут оказаться обращения в Конституционный и Европейский суды. О случаях, подтверждающих пользу такого подхода, шла речь на недавней московской встрече российских журналистов с экспертами, организованной Альянсом руководителей региональных СМИ России (АРС-ПРЕСС) и Управлением Верховного Комиссара ООН по делам беженцев в России (УВКБ ООН).
— Верите ли вы в то, что концепция миграционной политики, над которой работает правительственная комиссия, ответит на большинство горячих вопросов?
— Надеюсь. Напомню, работа над проектом концепции началась еще в конце 90-х годов. Затем, когда ФМС была передана в ведение МВД, очередной проект имел, скорее, ограничительные черты, нежели защищал права мигрантов. Из названия документа тогда ушло слово «политика», появилось — «регулирование» (каким образом регулировать и возможно ли это вообще, никто так и не понял). Когда мне задавали вопрос: «Чем плоха миграционная политика в России?», я говорила: «Тем, что ее нет». Последние полтора года над новым вариантом концепции работает вновь созданная комиссия. Обсуждаем горячие вопросы. Надо решить, например, каким образом устранить перекос, при котором основной темой миграционной политики стала борьба с нелегальной миграцией, как будто нет других проблем: убежища, гражданства и т.д.
— В чем, по-вашему, заключаются опасные тенденции в настроениях общества и информации, которую нам предоставляют, в том числе, и официальные источники?
— В рассказах о том, что очень велик процент преступлений, совершаемых иностранцами. Часто в цифрах — прямая ложь. Опасно, когда представители власти говорят про «след мигрантов», «запах чужих» и т.п. (помню, я как-то писала, что с таким обонянием на охоту можно ходить без собаки!) Риторика провокаторов такова: не хотим, чтобы кто-то занимал рабочие места россиян (это притом, что приезжие занимают места, которые мы занимать не хотим) — не дадим «понаехавшим» танцевать лезгинку. Но что же плохого в лезгинке? Если хотите, танцуйте чарльстон или краковяк!..
— В том, что людям приходится годами оставаться на положении нелегалов, зачастую не их вина — их беда…
— Это верно. Недобросовестному работодателю часто приходится делиться с теми, кто может воспрепятствовать наживе и приятно нанять работника, из которого можно выжать все соки, превратить в шлак, заплатить копейки или вообще не платить, и, наконец, выбросить.
— Насколько важны для соблюдения прав мигрантов международные договоренности?
— Простой пример. Родина прав человека — Франция, одна из немногих, не присоединилась к рамочной конвенции «О защите национальных меньшинств», принятой в феврале 1995 года. Когда едешь в парижском метро, видишь, насколько высок процент людей с темным цветом кожи, с самыми разными чертами лица. Я попыталась спровоцировать молодых французов, своих коллег по правозащитной работе, вопросом: «Вас это не раздражает? Вам не хотелось бы, войдя в вагон метро, увидеть перед собой француза?» На что получила искренний, удивленный ответ: «Но ведь они — французы!» И задала очередной вопрос: «Тогда почему вам пришло в голову принять закон, запрещающий девочкам-мусульманкам ходить в школу в платках?..» Во время одной из акций протеста юная француженка возмущалась: «Девочка из гимназии, в которой учусь, покрасила себе волосы на половину — в зеленый цвет: на половину — в желтый. Это, видите ли, свобода! Я надела маленькую косыночку, и мне сказали — нельзя?!» Откуда веет опасностью? У меня нет на это однозначного ответа. Понимаю только, что с новыми вызовами надо справляться. Желательно, не поодиночке — всем миром.
— У нас на глазах фактически стираются границы между государствами. Может, это поможет понять, что такое глоток свободы?
— Помню, когда Швейцария еще не входила в шенгенскую зону, ездили на деловую встречу по приглашению УВКБ ООН. В свободное время прокатились на фуникулере в Женеве, и в какой-то момент я поняла, что мы уже не во Франции. В горах увидели домик, на котором было написано: «Жандармерия». Я сказала швейцарцам: «Друзья, у вас нет жандармерии!» Проезжающий на велосипеде человек простодушно воскликнул: «De la France!» Это ли не глоток свободы? В то же время, в каждой стране должны существовать четкие и понятные нормы поведения и закона, исключающие бесправие и беззащитность давно проживающих там и вновь прибывших людей.
|