ЧУЖОЙ РОДНОЙ ГОРОД короткое возвращение спустя 15 лет
Тамара БАЛАВАДЗЕ, Грузия
Решение поехать на встречу журналистов в Сухуми было принято почти сразу, несмотря на недоумения родных и друзей: «А стоит ли бередить раны - и вообще, не опасно ли?». 15 лет - достаточный срок для того, чтобы научиться справляться со своими эмоциями. Первая мысль, которая тут же пришла в голову, так как не покидала ее все эти годы, – это возможность посетить могилу родителей. И вот я уже с радостью и без всяких опасений ждала этой поездки.
На границе Последнее, что увидела, повернувшись назад в сторону Зугдиди, был огромный щит с портретом улыбающегося президента, на котором крупными буквами было написано «Единая и демократическая Грузия». Слова вселили надежду, которая фактически подкреплялась сопровождением двух англичан и официальным разрешения господина Шамба, министра иностранных дел непризнанной Абхазии. Дорога через так называемую границу, или просто через реку Ингури, была недавно заасфальтирована, однако сплошь и рядом усеяна навозом и коровами, миролюбиво расположившимися на самой проезжей ее части. Автобусов в тот день не было, зато по свежему асфальту колесили повозки, запряженные лошадьми. Рядом с огромными бронетранспортерами прохаживались молоденькие российские миротворцы. После зоны миротворческих сил нас встретили вежливо-сдержанные абхазские таможенники. Процедура проверки документов длилась недолго, и вот... мы в Абхазии. Дорога в Сухуми-Сухум Природа Абхазии, которая всегда вызывала восхищение многих, предстала перед нами во всей красе. «У нас в Азербайджане много красивых мест, - сказал ехавший с нами журналист из Баку Айар, - но в Грузии абсолютно все места красивы». Трасса Зугдиди-Сухуми напоминала сельскую дорогу, за весь путь нам встретились только несколько автомобилей советского производства, что само по себе являлось иллюстрацией непростой экономической ситуации в Абхазии. Разрушенные дома по обочине дороги - отголоски прошедшей войны, а пустынная, заросшая травой автомобильная трасса показывает, что это все еще зона конфликта, полного мира в стране цветущих олеандров пока нет. Ближе к Сухуми дорога стала шире и веселее, прибавилось машин, причем не только советского образца. «Добро пожаловать в Сухум!» - гласила надпись у въезда в город. Недостающее в слове огрузинивающее окончание «и» больно кольнуло сердце. Вместо родного Сухуми я приехала в чужой Сухум. Тоска несколько рассеялась при виде современной гостиницы «Ясемин», совсем недавно построенной турками, и встречавшей нас сухумской коллеги - приветливой женщины Риммы. Встреча с домом Всю дорогу я думала только об одном – как пройдет моя встреча с домом. Одной ходить по городу было несколько опасно. Поэтому после плотного дружеского ужина я уговорила коллег Лену и Айара пойти со мной на улицу Кирова, которая когда-то была для меня родной. Сейчас эта улица называется Аиаира, однако сухумчане говорят, что новые названия улиц почти нигде не прижились. Время как будто замерло в этом месте на 15 лет. Все было как прежде. Почти ничего не изменилось в районе рынка, разве что появились два новеньких магазина. В моем доме кто-то живет... Я подошла очень близко, сердце сильно сжалось, но я не дала волю слезам, не хотелось вызывать жалость. ...Перед домом росли две яблони и огромное грушевое дерево, в глубине небольшого сада - вишня и слива «алибухари». Я помню, как в детстве, собираясь на море, мы набирали полные пакеты сливы и «шампанских» яблок. А еще дед посадил ткемали, ягода была кислая, но сочного ярко-бордового цвета. Вдоль деревьев располагался раскидистый виноградник, это была «Изабелла». Когда-то сначала дед, а потом мой муж делали прекрасное вино из этого сорта. ...Все деревья были срублены. А может быть, они просто высохли. Но их не было. На их месте я увидела просто заасфальтированную площадку. Осталась только пальма, которая росла перед домом и уже переросла крышу. Раньше я всегда удивлялась, зачем деду понадобилось рядом с фруктовыми деревьями сажать пальму, но с нетерпением ждала когда же она вырастет. Пальма выросла, но уже без меня... Я стояла совсем рядом с калиткой, но зайти во двор так и не смогла. Время пролетело как одно мгновение, надо было возвращаться. Мы вышли на бульвар. Это, пожалуй, самое людное место в городе, особенно во второй половине дня. Прогуливаются редкие отдыхающие, в основном из России. Около знаменитого сухумского кафе «Эльбрус» молодежь завороженно наблюдает за девочкой, которая жонглирует огнем.
Ностальгия Следующий день был наполнен различными событиями. Сначала была встреча журналистов Южного Кавказа в Сухумском медиа-клубе. Я встретилась с моей абхазской подругой. Мы обе искренне обрадовались этой встрече. Нас связывал тот прошлый Сухуми, который одинаково дорог всем, кто в нем родился и вырос, кто в нем жил. Вчера еще чужой город сегодня стал чуточку теплее и роднее. Моя подруга правильно отметила, что родным город делают не дома и стены, а близкие и дорогие люди. Мы рассказали друг другу о проблемах: она – об одиночестве и тоскливой однообразной жизни, я – об участи вынужденных переселенцев, страхе перед выселением из компактных центров и вторичной депортацией, она – о ностальгии по грузинским соседям и близким, я – о том, что муж опять без работы. Мы поели сухумского мороженного в новом кафе на проспекте Мира (раньше в этом помещении располагался огромный книжный магазин). Мы прогулялись по немноголюдным улицам – во второй половине дня многие улицы Сухуми почти безлюдны. Гостиница «Абхазия», бывший Дом Правительства и множество заброшенных нежилых домов мрачно напоминали о войне. Зато похорошела улица Ленина (теперь она называется улицей Царя Лиона), где в отреставрированной «Рице» я увидела симпатичное кафе «Медовик». До войны там находилось кафе-бар, куда мой будущий супруг пргласил меня на первое свидание. Я пришла в восторг от роскошных бело-розовых олеандров. Раньше, живя в Сухуми, я и не замечала, что их так много, они росли почти на всех улицах. Подруга очень переживала за меня, поэтому проводила до самой гостиницы.
Ужин с министром Вечером мы получили сразу два неожиданных приглашения на ужин: от министра финансов и от местного бизнесмена – двоих Бесланов. Беслан Кварчия поздоравался со мной на чистом грузинском, а с Наной из Зугдиди на чистом менгрельском. Позже я услышала объяснение: мать биснесмена - чистокровная грузинка. За роскошным застольем говорили только о любви и о том, что связывает, а не разъединяет. Шутили все: карабахцы и бакинцы, лондонцы и ереванцы, сухумчане и зугдидцы. Однако мы все ж обменялись и некоторыми «любезностями». Министр поднял первый тост за меня и за Нану, и сказал, что скоро наступит время, когда грузины и абхазы станут добрыми соседями и будут ездить друг к другу в гости. А бизнесмен отметил, что очень важно, когда человек чувствует себя комфортно в стране, где живет. На это я ответила, что демократическая страна – это такое государство, в котором хорошо и комфортно чувствует себя меньшинство. Он очень эмоционально меня поддержал, но, думаю, не понял, так как под меньшинством я подразумевала грузин в сегодняшней Абхазии. В самый разгар застолья министр совершенно неожиданно спел несколько грузинских песен с большим вдохновением и проникновением, а беженец из Баку Алеша Манвелян самозабвенно запел азербайджанские народные. Это было незабываемо.
Свидание с морем Утро выдалось очень дождливым, но мы с Леной все ж рискнули искупаться. На берегу не было ни души. Море было неспокойным в преддверии ливня. Я вспомнила, как любила в детстве эти огромные волны, любила стоять лицом к волне, принимать ее на себя. А мама всегда кричала с берега: «Тома, выходи скорей, не играй с морем!» А еще мы с сестрой вставали по пояс в воду и кружились «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три...» ...Я прошла по прохладным камешкам. Несмотря на непогоду, море было теплым и ласковым, и я, как в детстве, встала навстречу волнам и унеслась в прошлое. Берег изменился, другие волнерезы, аккуратно выложенная плитка на набережной. И только старые олеандры напоминают о прошлом, о том Сухуми, который когда-то был родным. Почему-то вспомнилось, как впервые после войны я увидела море, когда повезла детей в Батуми. Тогда, увидев его, я заплакала. Море в Сухуми таких эмоций не вызвало.
Презентация Вечером в Доме юношества состоялась презентация нашего проекта, совместных книги и диска. Мы говорили о миротворчестве и о роли журналистов в этом процессе. Нас поддержал даже министр иностранных дел, присутствующий на встрече. Он отметил, что наши «дневники - непридуманные истории» - это важные документы для науки, первоисточники, которые когда-нибудь станут бесценным материалом. Во время фуршета я чувствовала на себе любопытные взгляды, слышала как люди спрашивали друг друга: «Это та, которая ходила свой дом смотреть?» На меня опять напала хандра, я поняла, что давно уже «не своя» в этом городе. Два дня тщетно пыталась дозвониться до своих бывших знакомых и коллег в Сухуми. И этот вечер не составил исключения.
На кладбище Нас предупредили, что подниматься на кладбище без сопровождающего во вторую половину дня опасно, поэтому мы вызвали такси. У меня было 15 минут для того, чтобы найти могилу родителей. Высокий памятник из мрамора был виден издалека, но пробраться к могилкам оказалось делом нелегким, так как все заросло и вокруг были новые могилы, закрывшие калитку. Не удалось даже немного прибраться, таксист уже сигналил и времени было очень мало. Я зажгла привезенные из Тбилиси свечи. Подумала: удастся ли мне еще раз прийти сюда и помянуть родных? На душе стало жутко и тоскливо.
...Спасло море. Я попросила таксиста подвезти нас к набережной и решила заняться собиранием камешек на берегу (надо же хоть что-то привезти моим друзьям из Сухуми). Море немного успокоило, а потом полил настоящий тропический ливень. Завтра – надо собираться вобратный путь. Вечером мы собрались в кафе гостиницы. Звонить было некому. Со своей подругой я уже попрощалась. Последний вечер в Сухуми. Дорога обратно казалась нескончаемой. Я думала о том, что совсем скоро увижу детей, родных, друзей. Мы перешли границу, и я вновь увидела щит с фигурой президента. И вдруг - мне захотелось упасть на эту землю и кричать громко и безутешно: «А-а-а-а! Ну сделайте же что-нибудь! Эй!! Кто-нибудь! Боже!!! Что мне делать с этой болью? Кто вернет мне мою родину???» Но я снова справилась с собой.