ПОСТРОИТЬ ДВИЖЕНИЕ ИЗ МЕНЯ САМОЙ
использовать личный ресурс – не как кирпичик или винтик, а как неповторимое созидательное звено
XI AWID Форум–2008: из блокнота участницы, дневник Галы П.
фото автора
7 ноября, 2008 Через неделю начинается 11 глобальный феминистский Форум, который проводит Ассоциация женских прав в развитии (широко извеcтная AWID – Association Women’s Rights in Development). Пришлось много напрягаться, чтобы поездка оказалась реальностью. Прежде надо было: найти деньги на дорогу и проживание, оплатить не такой уж маленький регистрационный взнос. Отдельная история с визой ЮАР. В Грузии консульства этой страны нет, и пришлось ехать в Киев, а до того долго переписываться по этому поводу. Видно, надо напомнить, что такое форумы AWID. У них богатая история, они проводятся каждые три года. Девятый Форум был организован в Мексике в 2002 году, десятый – в 2005-м, в Таиланде. О нем, который прошел в Бангкоке, наша Галя П. писала в своем дневнике, опубликованном во втором выпуске журнала «Диалог женщин», найти его можно здесь: http://www.gmc.ge/images/03DIALOG-01.html ...Начало получается скучноватое, надо срочно добавить что-то поинтереснее, и можно не про Форум – его много будет после 14-го. Может быть, мне рассказать о моем сыне? В связи с Африкой. Его зовут Давид, ему 14 лет. Давид личность оригинальная, он полон специфических фантазий. Одна из них связана именно с Африкой. Задолго до моей поездки он как-то обмолвился в том духе, что по внутреннему своему ощущению он отнюдь не белый. Как это? «Понимаешь, - втолковывал он мне, - бывает же нетрадиционная сексуальная ориентация?» - «Ну, бывает» - неохотно соглашалась я. «Так вот, у меня – нетрадиционная расовая. Я – чернокожий. По характеру. Природа просто забыла окрасить меня в правильный цвет». Идея эта, как я понимаю, идет от черного рэпа, повального увлечения нынешних тинейждеров, от общения по «скайпу» с собратьями-фанатами, в немалой степени была вызвана дружбой со студентами-африканцами, которые учатся в нашем университете. Сын развивал свою идею так и этак, рассказывал о разных африканских странах и порой удивлял меня своей осведомленностью в делах Либерии или Кении. Однажды даже сообщил, что если и женится, то только на темнокожей женщине. «Ты как – не будешь возражать?» Я обещала спокойно отнестись к любому выбору. Тема Африки всплывала тем чаще, чем меньше времени оставалось до моего отъезда. Вчера Давид попросил меня привезти из поездки: немного воды, немного земли и какую-нибудь травинку с его «истинной» родины. Надо заметить, что мой мальчик отнюдь не сентиментален. Скорей наоборот – порой он просто поражает меня некоторыми вещами, почерпнутыми из того же рэпа и жесткой повседневности. Иногда Давид переводит мне тексты любимых песен и у меня просто волосы встают дыбом. Я бурно протестую, обличаю цинизм и насилие, но он настаивает на том, что это просто искусство такое (жесткое, да – веско соглашается он), и что в культуре гетто есть много романтики.
13 ноября, Кейптаун Непонятно, почему по-русски его имя пишут именно так - слитно, скороговоркой. На английском оно звучит основательнее: Кейп Таун. Как бы ни было, «таун» этот с первого взгляда слегка разочаровал Галю П. Памятуя о Бангкоке-2005 и до сих пор храня в памяти яркие впечатления о предыдущем форуме, я ожидала, что и Кейптаун с порога окатит нас невиданными красками и неслыханными запахами. Все время как-то подразумевалась жара, несмотря на он-лайн-прогнозы. На сайтах было написано: 12-14 градусов, не более 19, по Цельсию. Но все время казалось, что это какой-то другой Цельсий, африканский... И вот мы тут. Действительно, прохладненько. Ветерок серьезный, едва теплее, чем в Тбилиси и Стамбуле.
14 ноября ДЕНЬ ПЕРВЫЙ Открытие. Маховик Форума запущен, он разгоняется, уже гудит сотнями голосов, пестрит невиданными одеждами, тут и там кто-то распахивает объятия. Встречаем подруг и коллег из разных стран – с некоторыми я не виделась с предыдущего Форума. Это – радость. Я так счастлива видеть вас, дорогие! Пленарка – эмоционально-деловита. О том, что феминизм не одинок в этом мире. Что это лишь одно из глобальных социальных движений. И что есть еще немало, и если мы хотим улучшить мир, то надо объединяться и сотрудничать. На этот раз Форум проходит под девизом «Сила движений» («The Power оf Movements»). Или, может быть, лучше перевести как «Власть движений»? Движение движением – но состоит оно из кого? Из людей. Из тебя, из меня, из нее/него. Речь о персональном - о личном выборе, личной мотивации, персональном вкладе и персональной ответственности. Боже, сколько я думала об этом! Корила себя, обижалась на коллег – много-много раз, когда не очень-то получалось у нас понять друг друга. Как трудно это – по-настоящему объединиться равным. Когда один командир и остальные солдаты – легко. Но когда командиры (или солдаты) – все? Трудно! Иногда кажется – невозможно. Пленарка разными голосами говорит о движении не как массы безликих, а как о сообществе неповторимых. Но даже тут видно, как все непросто на самом деле. Кто-то провозглашает с трибуны: «I’m a sexy woman» - и вполне доволен собой на эту тему; а кто-то борется за право во всем походить на мужчин – внешностью, силой, привычками. Еще одна декларация с трибуны: «Нет феминизма без лесбийских организаций и трансгендера!» Как соединиться, как выйти из оппозиции друг другу?
15 ноября ДЕНЬ ВТОРОЙ День второй. Пленарка – о том, как сделать наши движения сильнее. Как сделать их более гибкими и восприимчивыми к жизни? Что такое здоровое, обоснованное лидерство? Как строить альянсы и находить основу для разнообразного сотрудничества – и в самых разных контекстах? В том числе и в контексте возрастном. Тут я подумала, что это мотив моих вчерашних переживаний по поводу поколений «мам» и «дочек». Разве нет? То и дело слышатся голоса о том, что феминизм выдохся, мол. Что молодежи он не так уж интересен. Возможно, как теория или как практический активизм – феминизм их вдохновляет меньше. А его плоды для них, молодых женщин, вроде бы были всегда. Потому не особо интересно. Но: завоевания эти (образование для женщин, избирательное право, женская профессиональная карьера) - необратимо изменили устройство мира. Надо бы время от времени доставать старые картинки и показывать молодежи – злить ее, чтоб не потеряла бдительность. А может быть, для того, чтобы стать феминистской не просто убежденной, но и действующей – действительно, надо немного постареть? Короче говоря, делюсь идеей: на следующий форум необходимо застолбить отдельную сессию - и назвать ее простенько, но с большим вкусом: «Феминизм и поколения: дочки-матери». Короче говоря, пленарка сделала свое дело: озвучила вопросы. Отвечать – пожалте на сессии.
16 ноября ДЕНЬ ТРЕТИЙ Зато сегодня – с сессией повезло сполна, недаром ее настойчиво рекомендовала посетить Ася Посадская. Индия и Пакистан рассказывали и показывали, как они используют масс-медиа и поп-культуру в борьбе против домашнего насилия. Нам показали блестящие ролики социальной рекламы и подарили выразительные плакаты. Ролики – артистичные, тонкие, полные психологизма и юмора. Блеск и браво! Активисты рассказали, как идея гендерного равенства может быть встроена куда хочешь – даже в мыльные оперы, в сериалы для молодежи. Гала П. еще раз мысленно посокрушалась, как неизобретательны и формальны бываем мы в своей «пропаганде», увы. Забыла рассказать важное. В большом холле выставлены стенды и киоски. В них можно найти самую разную информацию, различные организации, объединения, проекты показывают свою работу, делятся опытом, технологиями, идеями. Расскажу только об одном киоске. Там сидит темнокожая женщина-доктор и рассказывает о женских презервативах, показывает образцы, рассказывает, почему это актуально, особенно в Африке. Здесь говорят о пандемии ВИЧ, число инфицированных и больных просто огромно. В регулярной армии ЮАР, например, - даже по официальной статистике - 20 процентов ВИЧ-инфицированных. Для женщин эта угроза еще актуальнее, чем для мужчин.
18 ноября ЖЕНЩИНЫ, КОТОРЫЕ ПОЮТ Закончился Форум – но вовсе не Африка! Она все время терпеливо ожидала нас, а мы все время имели в виду эту лишнюю неделю. Накануне наши коллеги из Кыргызстана обмолвились, что представители их грантодателя – фонда HIVOS, который активно работает в Центральной Азии, но пока не дошел до Кавказа – приглашают на встречу с женщинами из провинций. Мы страшно загорелись. И вот, после коротких согласований, слава HIVOS-у, мы едем за город. Нас сопровождает русскоязычный африканец по имени Ли. Не просто русскоязычный, но и вполне русский. Парню около тридцати лет, он родился в ЮАР, родители русские, родом из Латвии, эмигрировали сюда в семидесятые. Ли говорит с огромным акцентом и поначалу смущается за свой русский. Но мы просто счастливы, его объяснения очень информативные и вполне свойские, легко спрашивать и уточнять. Ли очень обаятельный, открытый, с чувством юмора. Едем за город, там нас ждут представительницы женских общественных организаций, которые работают над проблемами, связанным с насилием. Они собрались на семинар для организаций-партнеров HIVOS-а, в нем принимают участие также представители фонда. Здесь я познакомилась с яркой девушкой по имени Фикисуа (на всякий случай изменю его). 31 год, трое детей, очень привлекательна, остра на язычок, уверена в себе. Руководит кризисным центром. Сама в настоящий момент находится в процессе развода. Я интересуюсь: почему? Да он пьет, объясняет она, пьет каждый день. Пьет и орет, добавляет. Орет без конца! Разве это жизнь? Муж работает в школе учителем. С утра учит, а к вечеру набирается, и жизни нет. Фикисуа рассказывает, как пыталась отрегулировать отношения, как плохо ей было на протяжении почти 10 лет проблемного супружества. И как наконец она начинает успокаиваться и даже иногда чувствовать себя счастливой. Ведь скоро, уже совсем скоро! – тут она распахивает руки – представляешь, я буду свободна от него, свободна как ветер! В этот момент она выглядит вполне счастливой, смеется так весело. Ты не боишься, что не сможешь прокормить своих детей? – все-таки спрашиваю я. Абсолютно! – отвечает она. – Я и так содержу семью, ведь «его» деньги уходят только на его выпивку. Зато никто не будет на меня орать. В конце семинара они вдруг начинают петь - одну и ту же нетрудную фразу, и двигаются так просто и гармонично – что мы тут же включаемся. На миг почувствовать себя африканкой! Песня заканчивается, мы счастливы и любим друг друга. Но все уже окончено, бурный поток выключили, и только радужные искры еще висят в воздухе.
20 ноября ТЮРЬМА И ЖУРНАЛИСТИКА Сегодня я уже не мычу от впечатлений и могу более внятно рассказать о вчерашних встречах. Представители HIVOS-а познакомили нас с еще двумя своими проектами в Южной Африке. Первый – медиа-центр в одной из пригородных общин. Второй – компьютерный класс в женской тюрьме. Участники первого – не такие уж дети, как я выразилась вчера. Им лет по 20-25, среди них был один и постарше. То есть речь не идет о каком-то школьно-подростковом кружке. Тут другое: вполне взрослые люди благодаря умному проекту а) стараются поднять себя на ступеньку выше, б) пытаются сделать жизнь общины осмысленней и демократичней. И вот они собрались в одну команду, подучились – и стали делать газету и радио. Как смогли, так и сделали. Они не особо заморачивались на тему профессиональных вещей - что болело, о том и говорили. Для общины – благо, все-таки бесплатная информация, здесь живут люди, для которых даже несколько центов никогда не бывают лишними. Для себя – интерес: заняться новым, получить навыки «чистой» работы. Для местной власти – головная боль: рассказывают неприятные вещи, задают неудобные вопросы. Участники проекта говорят, что уже нажили себе первые проблемы. Их вызвали куда следует, с ними «беседовали». Но есть и положительное – начинающие репортеры уже имеют шанс получить работу в небольших местных газетах. А уж там – развивайся, многое зависит от работоспособности, таланта, везения. Встреча оставила у нас положительную эмоцию, и оптимизм Гали П., что можно (можно!) порой выправлять незаладившийся с рождения сценарий – подпитался еще и африканским опытом. Эти девчонки и мальчишки из предместья, такие настороженные вначале и такие милые в конце встречи, - пусть они станут хорошими, серьезными, успешными журналистами, пусть они объедут весь мир. Мы никогда не узнаем, чем у них кончится и как все получится. Но я горячо верю, что – да, получится. Сильно пожелать хорошего другому – это уже гирька на положительную чашу его весов. Желаю им удачи – напряженно, всей душой. И после этого мы поехали в тюрьму. Там нам обещали показать, как женщины даже здесь не тратят время зря, а – опять-таки – стараются выправить крен судьбы. Для этого проект HIVOS-а предлагает им освоить компьютер. Нас в общей сложности человек десять-двенадцать. Охрана не очень донимает проверками, просит сдать на хранение сумки, телефоны и камеры-диктофоны, а потом записать свои имена в специальную книгу. Нам дают проводника, еще раз лязгают двери, и мы на территории тюрьмы. Она чиста, даже уютна, вполне комфортабельна на вид. Газон такой ухоженный. И вот класс, где стоят с полтора десятка компьютеров. Тут же, по периметру, женщины – человек двадцать. Знакомимся, по очереди называем себя – сначала мы, потом они. Начинают разговор представители HIVOS-а. Они рассказывают о своем фонде, о проекте, о Форуме. Потом нам дают время для вопросов. Женщины поочередно отвечают. Профессии наших собеседниц: торговка наркотиками, две бывшие сотрудницы страховой компании, флористка, жестянщица, уборщицы, продавщица... Все молодые, не старше сорока. Цвет кожи разных оттенков. Видно, что женщины из самых разных социальных слоев. Специалистки по страхованию – явный средний класс, белые. Две сотрудницы одной и той же компании, работали вместе, вместе сидят, одна из них выходит через пару дней по амнистии, остальной еще сидеть. Они очень милые, интеллигентные женщины, говорят на хорошем английском и улыбаются так тонко и грустно. Одна из них, Глэдис, выразилась в том духе, что тюрьма дала ей много пищи для размышлений, которые никогда не посетили бы ее на воле. Муж и дети ждут ее дома. Глэдис и ее подруга такие приветливые, светлые. Кажется, что они так и живут вдвоем в уютной тюремной комнате, а по вечерам читают книжки. Я спрашиваю: сколько человек находится в одной камере? Они говорят, что по-разному – от 12 до 28. Они, например, делят жилище с еще 18 женщинами - и на всех только один душ и туалет. Мы понимаем, что никто не разбирает, кто тут страховой агент, а кто не очень... Глэдис рассказывает, что эта тюрьма – образцово-показательная, что они с подругой тут только три месяца, а до этого находились в гораздо более жестких условиях. Рядом с ними стоит бывшая наркодилерша, она имеет залихватский андерграундный вид со своими косичками-дредами, похожа на мексиканку. Она говорит: «Посидела я один раз, вышла. Что было делать? Работы не было, жить не на что. Пришлось взяться за старое». Женщины говорят, что конец срока и долгожданная свобода – это большое испытание. Хорошо если есть семья, которая ждет тебя. А если нет никого? На работу таких брать отказываются, социальных гарантий никаких. Так что для некоторых тут – спокойнее и привычней.
23 ноября ТАУНЩИПЫ, ГЕТТО И ТРУЩОБЫ В эти районы надо ехать, минут 20-40 от центра. Их называют «таунщип» (township), и я не знаю, как это перевести на русский. Может быть, «пригород»? Или «поселение»? Или – просто «поселок»? Они окружают Кейптаун, и между словом «таунщип» и словом «шек» («трущоба», shack) часто можно ставить знак равенства. Я покажу на снимке, и читатели сразу поймут, что это значит. Нашего гида зовут Джерри, и он выходец из этого самого «таунщипа». Если называть вещи своими именами, то это гетто, в которых живут не просто одни темнокожие или цветные, но – самые бедные, необразованные и неустроенные из них. Мы видели поселок для темнокожего среднего класса – там люди живут все-таки в домах, хотя они разительно отличаются от особняков для белых. Они гораздо ближе к «таунщипам», чем к особнякам. Но сначала Джерри везет нас в музей апартеида. Стенды, снимки, скамейка с надписью «только для белых», названия десятков улиц в центральной части города, откуда были насильственно, при помощи бульдозера, выдворены темнокожие... Тут и образцы паспортов. У них были разные стандарты - для белых и для не-белых. Наша группа, в которой пара итальянцев, пара немцев и пара англичан, несколько озадачена: апартеид кончился лишь в 1994 году. Лишь 14 лет назад! Нам казалось, что намного раньше... Так про гетто. Гид привез нас в одно из старейших, как он сказал. Долго не выпускал из машины, инструктировал, что можно и чего нельзя. Науськивал на сугубую вежливость. Прямо с запасом, я бы сказала. Будто мы к инопланетянам приехали. Научил, как сказать на языке коса «здрасьте». Наконец выходим. Со всех сторон нас облепляют дети с внезапными объяснениями в любви. Довольно большие, они почему-то норовят забраться к вам на руки и при этом твердят: «Ай лав ю». Парень лет тридцати, с притворной заинтересованностью рассматривавший пыльные сувениры на пыльных столах, ведет нас к себе в «трущобу». Идем куда-то через двор, увешанный бельем, куда-то наверх по бетонным ступенькам, в ободранную комнату, окрашенную облупленной синей краской, она завалена какими-то покрышками, железками, к стене прислонен матрас. От проводника несет перегаром, он в изрядном подпитии.
ПИВО Но Джерри не унимается и не унывает. «Оой, - кричит он в микрофон, - чего я вам сейчас покажу! Мы будем дегустировать пиво! Настоящее наше пиво! Пиво из гетто!!» – Он шутит: - А кто не будет его дегустировать, того я оставлю здесь». И вот мы уже в другом «таунщипе», по сравнению с этим предыдущий кажется вполне ничего себе, там были хотя бы дома. Здесь – огромный поселок как бы гаражей и сараев. Заходим в один из них, надо пригнуться, в сарайчике темновато, крыша покрыта чем-то древесным и просвечивает, пол земляной – или, лучше сказать, песчаный. Какие-то железные бочки. Пахнет не очень. Выясняется, что пивом и пахнет. Садимся на скамейки, по периметру избушки. Пожилая женщина выносит ведерко с чем-то белым и слегка вспененным, как парное молоко. Неугомонный Джерии, как полным идиотам, объясняет нам, как «надо» дегустировать пиво: «вот так» взять, «вот так» подуть, и «вот так» отпить через край. Сплошной эксклюзив! Как будто можно как-нибудь по-другому – взять, подуть и отпить. Выясняется, что специфика дегустирования сводится к тому, что пить надо из грязноватого ведерка всем вместе, поочередно. Мы с Дианой вежливо отказались. Наши спутники вежливо отхлебнули, без особого энтузиазма приговаривая «гуд!» и «файн!». Я снимала, и камера подтвердила, что удовольствия они явно не испытали. Потом мы посетили поселение для «цветных», как сказал Джерри, и мастерскую мексиканца-керамиста по имени Роберт, потом новый таунщип для черных с мини-гостиницей и уличной тусовкой молодежи... Чернокожая хозяйка гостиницы почему-то настойчиво внушала нам, что детям давать деньги не надо, потому что это делает их попрошайками, а лучше всего отдать ей... Для себя опасности стать попрошайкой она не видела. На выходе нас снова облепляли дети, окружающие смотрели враждебно или равнодушно, и мало кто отвечал на наши приветствия. Наконец расплатились с Джерри, и он повез нас обратно. Совсем загрустили.
Я ПРОТИВ РАСИЗМА Дома я стала размышлять, расистка я или нет. Не расистка ли я, что не захотела брать на руки чужих детей? Что отказалась от напитка? Что не испытала симпатии к пьяному проводнику из гетто? Вспомнился довольно старый эпизод из тбилисской практики. Я снимала для телевидения сюжет про то, как наша тбилисская девушка вышла замуж за чернокожего парня и окружение просто замучило их недоброжелательством. Когда сюжет увидел эфир, некоторые мои коллеги звонили мне и выговаривали, что я рекламирую «неправильные» браки... Я огрызалась, обзывалась расистами. И вот. Что-то я не очень поняла идею сегодняшнего тура. О чем тут речь? Что и так бывает? Бывает. Социальное дно есть в любой стране. Что в Африке это «дно» обширнее? Населено гуще? Ну и что? Основная претензия: в шоу не было оптимизма. Не было луча света. А ведь он, по определению, жизнью подразумевается всегда. Однако ни одинокий керамист Роберт, ни громогласная хозяйка ночлежки-отельчика «лучом света» работать отказывались. И перед глазами все стоит злополучное ведро и как из него потом пила пожилая пьяная женщина, и как она потом что-то бессвязно говорила на своем языке, но ее никто не слушал. И я все время спорю с собой... В свое оправдание могу сказать только одно: пить из грязного ведерка я не стала бы даже в кругу своей семьи. И при чем тут расизм? Совсем я себя замучила этим вопросом. По дороге из гетто мы с вспоминали юных журналистов, которых я описала 20 ноября. Их «таунщип» ничем не лучше сегодняшних. Но они все-таки очень сильно молотят лапками, чтобы выбраться оттуда. И я верю, что у них получится. И что они тоже не стали бы пить это пиво.
24 ноября ДОМОЙ Сегодня наш последний вечер в Африке. Запаслась подарками для своего домашнего «африканца»: сорвала пару листьев в гостиничном саду, вода из Атлантического океана куплена заранее, в лавке для туристов. Сижу и думаю: что увожу еще? Какие образы выступят в сознании через месяц или год? Перво-наперво – небо. Высокое-высокое. Просто бездонное днем. Аквамариновое, с переходом в малахит – в сумерках. С нежнейшим сгущением кверху, осветленное в сторону заката. Бонги, Ли, Джон, Джерри, старуха – любительница пива. Все едут со мной. Отдельным целым – Форум. Дети с их «айлавью». Безбрежные пыльные гетто. Раскаленный асфальт «сити». Ветер над океаном и мой обезумевший шарф. Толпы перезагоревших туристов. Наглые бабуины и робкие маленькие пингвины (так и не успела написать о них). Дикие горы с гематитовым отблеском. Застрявшие на них облака. Плавные дороги. Белый-белый, как от теле-софитов, солнечный свет. Так много солнца я еще не видела. Конечно, я ровным счетом ничего не поняла про Африку. Она осталась еще более загадочной. Я просто зачерпнула несколько молекул ее вещества, она только миг была в моей ладони – и тут же соскользнула в вечность. Африка! Меня лишь задел ее отдаленный отзвук и едва-едва коснулась ее тень. Но я теперь точно знаю, что она есть. Она уже никогда не станет географической абстрактностью. Мы загрустили, уткнулись в компьютеры. А за окном – все цветет и никак не отцветает закат.
