КАК ПОМОЧЬ ХАЛИМЕ? женщины и дети - наиболее бесправны Галина Артеменко, Россия фото Галы Петри
С Халимой я познакомилась минувшей весной в клинике Военно-Медицинской академии. Познакомила Вера – просто петербурженка, которая не смогла пройти мимо торгующей на улице с лотка женщины, которая выглядела неимоверно бледной и изможденной. Вера узнала историю Халимы, которая приехала в Петербурга с 13-летней дочерью из-под Оша – еще до начала очередной киргизской революции. Приехала и…сразу попалась мошенникам: по совету знакомых отправилась в какую-то фирму на канале Грибоедова, где пообещали и зарегистрировать, и справки медицинские сделать. В фирме тут же забрали паспорт, а Халима покорно отдала, подписав какой-то договор, как оказалось позднее «об оказании информационных услуг». А когда пришла за справками и разрешением на работу, то ей в фирме дали от ворот поворот – либо несешь три тысячи рублей и получаешь назад паспорт, либо иди отсюда. Халима тем временем устроилась на работу нелегально, дочку тоже пристроила полы мыть – в Киргизии остался семнадцатилетний сын, которому надо было посылать деньги на учебу и жизнь, а также родственники. Истекли положенные 90 дней пребывания в России, паспорт Халима так назад и не получила – денег не было катастрофически. И стали они с дочерью нелегалами. Тем временем Халима заболела. Вот в таком ужасном положении застала ее Вера, привела в поликлинику, уговорила врачей принять ее. В итоге Халиму увезли по «скорой» в ВМА – ее состояние здоровья было угрожающим, гемоглобин упал ниже 70. Вера, навещавшая Халиму, разыскала меня по телефону, вместе мы старались помочь женщине. Переговоры с фирмой, забравшей паспорт, ничего не дали – там уже сменился адрес, по телефону отвечали, что понятия не имеют ни о каком паспорте… В милицию Халима идти категорически отказывалась – она нелегал, ее вышлют, а кому будет нужна дочь, и как она сможет помогать семье? В УФМС также ответили нам с Верой, что единственным решением вопроса будет выезд Халимы за пределы России, восстановление паспорта и законный въезд и законная регистрация на территории России. А Халима тем временем перестала отвечать на наши телефонные звонки, а потом вовсе ее сим-карта оказалась заблокированной. Я не знаю, что стало с ней, бывшей учительницей начальных классов, и с ее дочерью. Помощь – вне правового поля Эта история, увы, не единична, совсем недавно на заседании Общественного совета при УФМС по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, посвященном детям-мигрантам сотрудница государственного центра «Семья» Юлия Ивашкина озвучила несколько различных печальных историй, с которыми петербургским социальным работникам пришлось столкнуться: «В центр помощи семьи и детям одного из районов старший брат приводит к психологу свою 16-летнюю сестру. Это таджикская семья, где девушка живет с матерью и старшим братом, постоянной работы не имеет никто, с 12 лет девушка нигде не учится, обстирывает и готовит на всю семью. Не так давно родила ребенка, от которого отказалась – причем «с подачи» семьи, как сама она признается, брат дома ее избивает. Но, как ни странно, именно брат привел ее в центр помощи семье и детям, никуда не разрешает выходить, кроме как к психологу центра. Вот другая история – семья русских из Таджикистана, живут в Петербурге без единого документа, включая 22-летнюю дочь, которая недавно родила. У ребенка тоже нет вообще никаких документов. Социальные службы просто в тупике. Вот украинская семья из трех человек, 14-летняя дочь беременна, у нее у самой нет даже свидетельства о рождении, собирается рожать и от ребенка отказываться». Юлия Ивашкина говорит о том, что, в соответствии с федеральным законодательством, право на социальную помощь в критической ситуации имеют все люди, находящиеся на территории России, но вот в уставах социальных центров Петербурга записано, что помощь они могут оказывать только тем, кто зарегистрирован на территории города. Кто поможет оказавшимся в критической ситуации мигрантам – женщинам и детям? "Мы должны знать случаи нарушения прав детей-мигрантов, и не только в связи с ксенофобией, мы должны знать, как нарушаются их права на образование, медицинское обслуживание и социальную защиту", - подчеркнула на заседании Общественного совета детский омбудсмен Петербурга Светлана Агапитова. Сотрудники Уполномоченного по правам ребенка в Петербурге совместно с сотрудниками Петербургского отделения Красного Креста и при поддержке ЮНИСЕФ собираются провести работу по мониторингу жизни детей-мигрантов в Петербурге, особенно тех, кто не посещает школу или детский сад, живет в плохих условиях, трудится нелегально. "По данным Международной организации труда в Петербурге в трудовую нелегальную деятельность вовлечены до 10 тыс несовершеннолетних, примерно 30% из них - нелегальные мигранты", - сообщила Агапитова. Но любое налаживание контакта с теми, у кого проблемы с регистрацией, чревато для этих людей выдворением из страны. Хотя другого выхода нет. "Выдворение пребывающих на территории России нелегальных мигрантов на место их гражданской принадлежности или в страну исхода с последующим законным въездом в страну - это единственный законный способ решить вопрос легализации нелегальных мигрантов и их детей, другого пути нам законодательство не дает", - говорит глава УФМС России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковник милиции Елена Дунаева. Дунаева видит выход, прежде всего, в том, чтобы для людей, которые приезжают в Россию из стран с безвизовым режимом въезда, на законодательном уровне было закреплено: въезд мигранта в Россию с оформленной медицинской страховкой, в которой бы указывалось состояние здоровья человека, а также уже на уровне въезда в страну было бы известно, куда едет работать человек, то есть его будущее рабочее место. Чтобы люди еще по ту сторону границы четко знали, куда обращаться в России при постановке на учет и при оформлении медицинских справок. Но что делать сейчас, когда помощь детям и женщинам, оказавшимся в трудной, а то и угрожающей жизни ситуации, входит в противоречие с миграционным законодательством? Директор государственного петербургского социального приюта для детей "Транзит" – единственного, который занимается судьбами детей-мигрантов, Марина Рябко рассказывает, что нередко невозможно поставить на миграционный учет детей-мигрантов, попадающих в приют, из-за того, что у детей нет абсолютно никаких документов, миграционной карты, иногда они не говорят по-русски: "Сейчас у нас шесть таких малышей в приюте, чьи личности мы установить не можем". Марина Рябко рассказала также, что дети-мигранты, попавшие в приют, в 54% случаев инфицированы туберкулезом, в 43% - педикулезом, у 52% глисты, у 37% - истощение. "Детей с туберкулезной инфекцией мы обязаны пролечить, этот процесс может затянуться до полутора лет. И как быть с регистрацией при этом, если у ребенка вообще нет документов? - задает вопрос директор приюта, - кроме того, сейчас огромной проблемой стало устроить такого "нелегального ребенка" в больницу и в санаторий на реабилитацию", но мы обязаны по одному закону это делать, согласно другому закону – этого делать нельзя. Получается, что государственный приют "Транзит" не может "вписаться" в правовое поле, оказывая необходимую помощь детям». Светлана Агапитова приводит данные - в Петербурге все больше полиэтнических школ, где не только русские дети, а дети разных национальностей составляют до 40% учащихся, всего же в Санкт-Петербурге учатся дети 130 национальностей. "Директор школы обязан взять ребенка на учебу без всякой регистрации, но нередко такие дети внезапно исчезают, даже не забрав документы из школы, значит, в семье ухудшилась жилищная ситуация или семья просто скрывается", - говорит Агапитова. По словам детского омбудсмена, такие дети к 14 годам становятся людьми без гражданства - у их нет никаких документов, удостоверяющих личность, они не могут сдать ЕГЭ и получить документ об образовании. Между тем Елена Дунаева настоятельно рекомендует директорам школ все же сообщать куда следует, что у них в школах учатся дети трудовых мигрантов, иногда нелегальных. Причина та же – только выезд из страны и законный въезд может разрешить их неразрешимые на территории России проблемы… Только как сделать так, чтобы еще при попытке въезда эти проблемы не зарождались?
Женщины- трудовые мигрантки в Петербурге за год меняют примерно три места работы, комфорт для них - на последнем месте, главное - дешевизна жилья и близость его к работе. Таковы данные Центра независимых социологических исследований. Как отмечает социолог Ольга Бредникова, за последнее десятилетие в Петербурге все больше просматривается тенденция - приезжает все больше женщин - трудовых мигранток, причем не с мужьями, а самостоятельно, все больше молодых девушек и одиноких женщин - вдов, разведенных. Ольга Бредникова назвала этот процесс «стихийным феминистским проектом» - так как многие женщины в интервью социологам признавались, что, уехав с родины, они чувствуют себя более свободно, сами вправе выбирать себе партнеров, и, не смотря на весьма тяжелые условия жизни, все же более самостоятельны финансово. Бредникова подчеркивает, что, если 10 лет назад более характерным было, когда мужчина-мигрант заводил в России вторую семью, посылая средства оставшимся на родине женам и детям, то теперь это явление не обходит и женщин. Но, как правило, женщины -мигрантки находят партнеров в своей среде. Самыми большими проблемами для трудовых мигранток являются, кроме условий работы и жилья, проблемы доступа к медицинской помощи, особенно той, что связана с женским здоровьем. «Остро стоит проблема контрацепции и абортов - в отношениях не принято пользоваться средствами контрацепции, а на аборты нет ни времени, ни денег”, - говорит социолог. Среди партнерских сексуальных отношений нередко встречаются отношения - «хозяин-работница», женщины часто страдают от насилия, но, как правило, не знают, где и какую помощь они могут получить.
КСТАТИ В 2009 году квота на иностранных рабочих составляла в Петербурге 213 тыс. человек, в Ленинградской области - 39 тыс. В 2010 году - в Петербурге 210 тыс. человек, в Ленинградской области - изначально 18 тыс., потом была увеличена до 22 тыс. Квота иностранных рабочих на 2011 год составляет в Петербурге 197.253, в Ленинградской области - 17 тыс. человек. За 10 лет существования службы "Транзит", впоследствии преобразованной в самостоятельный приют, помощь была оказана 4 тысячам детей. В 2010 году через приют прошли 235 детей, в том числе 101 ребенок из СНГ, примерно половина детей из СНГ была возвращена в страну исхода.
|