СОВСЕМ ЛЕГКАЯ ГОЛОВА
В минувшем декабре Ольга Славникова, лауреат «Русского Букера» за 2006 год, выпустила новый роман под названием «Легкая голова». Главный герой книги попадает в неслыханную ситуацию: от него требуют, чтобы он покончил с собой, поскольку его существование угрожает физической стабильности мира.
Из интервью Ольги Славниковой газете ВЗГЛЯД
ВЗГЛЯД: В новом романе вы ставите героя перед фатальным выбором, предполагающим либо его собственную смерть, либо ускоренный конец света. Чем навеяна такая коллизия и почему этот сюжет появился именно сейчас?
О. С.: Дело в том, что сейчас наступает время тотальной безответственности. Большинство из нас – хорошие люди, в общем-то, готовые помочь ближнему. А многие даже не прочь засучить рукава и, скажем, спасти Россию. Но никто не знает, как это сделать, и попытки, предпринимавшиеся некоторыми людьми (а мне такие люди известны), всегда заканчивались большим обломом. Мы – страна опущенных рук. Вот мне и захотелось выстроить такой сюжет, в котором от героя действительно что-то зависит.
ВЗГЛЯД: Ваш герой отказывается жертвовать собой, для него выше личные интересы. Получается как бы история про человека, который не хочет быть мессией. Как вам такое прочтение?
О. С.: Оно отчасти правильно. Герои массовой культуры принимают мессианскую роль с готовностью. Так же, кстати, поступали и наши Павки Корчагины. А если взять живого человека? Пойдет ли он на это? Многие болтают о том, что бы они сделали, если бы оказались в президентском кресле или получили бы еще какие-нибудь исключительные возможности. Каждому представляется, что если бы у него была власть, то уж он обязательно устроил бы все лучше, чем остальные.
ВЗГЛЯД: Название романа буквально описывает фантастическую особенность персонажа: его голова ничего не весит. Это, похоже, метафора свободомыслия. Но по сюжету, именно эта физическая аномалия создает угрозу глобального катаклизма. В этом легко усмотреть намек на то, что принцип абсолютной свободы – вещь опасная.
О. С.: Так об этом и роман. Когда начались 1990-е, нам казалось, что свобода – абсолютное благо, что она решит все наши проблемы. Но когда человек свободен, то он ведь свободен быть не только героем, полезным членом общества. Он также свободен быть сволочью, на всех плевать, защищать только себя. На самом деле свобода высвобождает в нас гораздо больше дурного, чем хорошего, потому что именно дурное лежит на поверхности.
ВЗГДЯД: И что же делать?
О. С.: Свобода Индивида Обыкновенного должна иметь ограничения. Она, собственно, их и имеет – есть Гражданский и Уголовный кодекс, есть Конституция. Мы в нашей стране так долго не могли быть частными лицами, что свобода стала синонимом счастья. Мы и самиздатовскую литературу читали ради глотка свободы. Но мгновенное ее обретение не привело к тем прекрасным последствиям, о которых мы мечтали, и, возможно, нам был нужен плавный переход к новому устройству.
Сейчас я с горечью начинаю думать, что степень ограничения свободы со стороны общества прямо зависит от того, насколько это общество развито. То есть нельзя слепо доверять человеческой природе. Может быть, правы китайцы, которые проводят либерализацию очень осторожно и постепенно.
ВЗГДЯД: Но Китай Китаем, а ведь на Западе тоже нет никакой анархии: европейцы, требующие свобод для себя и других, одновременно все время требуют чьи-то свободы ограничить.
О. С.: Именно, и политкорректность, которую в России уже отчасти соблюдают, но над которой пока хихикают, – это ведь тотальное ограничение свободы слова.
ВЗГЛЯД: Кстати, как вы думаете, она у нас все-таки приживется?
О. С.: Думаю, что с трудом, но приживется, и это не сделает нас лучше. Ведь что приятно в нашем российском сообществе? Искренность. Почему мы любим поговорить по душам? Потому что нам это удается. А если политкорректные ограничения начнут по-настоящему работать, то не будет той душевности, которая многих здесь спасает от безумия: нельзя будет употреблять определенных слов и так далее. Возникнут ограничения, которые, в отличие от многих других, как раз вряд ли нужны. Появятся перспективы для контроля со стороны адептов феминизма, а феминизм – по-моему, совершенно ужасный проект. Тотальное гонение на белого мужчину – это чудовищно.
ВЗГЛЯД: А кто, по-вашему, годится на роль актуального современного героя?
О. С.: Думаю, что это мог быть лидер протестного электората. Умный, циничный, понимающий, что как устроено, использующий людей в своих политических интересах – а все-таки временами поддающийся идеалистическим порывам, которые и были в нем изначальными.
ВЗГЛЯД: Герой «Легкой головы» оказывается в положении человека, которого обвиняют во всех бедах мира, заставляют отвечать за огромное количество негативных явлений. Нет ли здесь аллюзии на текущие политические реалии?
О. С.: Дело не только в том, что у нас во всем оказываются виноваты президент или премьер, или, наоборот, их оппоненты, а народ никогда ни в чем не виноват. Нам вообще нужен кто-то, кого можно было бы обвинить. Вот раньше обвиняли, например, евреев. Была мысль, что Россию продали, и у людей возникал вопрос, где их доля. Мы ищем виноватых, и тот факт, что они обнаруживаются, сильно облегчает нашу жизнь, придает ей смысл. Такие вот мы подлые. Роман еще и об этом. Такая ситуация восходит, в частности, опять-таки к 1990-м, когда народ призывали покаяться. А каяться в том, чего ты не делал, – такой же грех, как не каяться в грехах, которые ты действительно совершил.
По материалам vz.ru Мнение тов. Сухова:
Умница.
|