Как-то, перед очередными президентскими выборами, редактор молодежной газеты предложил мне написать «что-нибудь эдакое». «Представь, - сказал он, - что ты просыпаешься утром после выборов, и узнаешь, что президентом стал вовсе не Саакашвили». «А кто?..» - cпросила я озадаченно. «Ну я не знаю. Пофантазируй, ты же умеешь», - ответил редактор. И добавил после позле паузы: «Да хоть – я...» Я посмотрела на редактора и подумала: а почему, собственно, ВЫ, а не Я?
Самый ужасный президент Мобильник трезвонил, кажется, целую вечность. Я потянулась за ним и сонно пробормотала «алло». - Может, ты наконец откроешь дверь?! – возмущенно кричал женский голос, - Разве можно быть такой несерьезной? Открывай быстрее. Путаясь в халате, я поплелась в прихожую. - Ну как можно быть такой несерьезной, - запричитала с порога моя подруга Анна, - ну разве можно дрыхнуть! Час-то который? - Ну чего ты, - промямлила я, направляясь в кухню за спасительной чашкой кофе, - у меня по понедельникам – выходной! - Забудь про выходные раз и навсегда. Теперь у тебя нет ни праздников ни уик-эндов. - Как так? - Нет, с тобой невозможно разговаривать! Объясняю в последний раз – тебя выберут на все три срока, уже решено. А это – пятнадцать лет как минимум. Да и потом не шибко расслабишься. Придется писать всякие там мемуары. Или читать лекции в западных университетах. А ты – «выходной»... Кофе был крепкий, горячий. Я сделала большой глоток и спросла: - Какие три срока? Ты чего? - Нет, с тобой невозможно разговаривать!.. Ты самый ужасный президент из всех, кого я знаю. - ПРЕ-ЗИ-ДЕНТ??? Мой первый мистер «Так. Без паники, - думала я. - За что-то же все-таки выбрали. Странно конечно, что я совсем ничего не помню. Сейчас главное – не показывать вида. А то ведь все решат, что я сумасшедшая». - Анн, а ты теперь кто? – я долго взвешивала про себя этот вопрос - Я-то, - в ее голосе прозвучала легкая нотка смущения, - у меня широкие полномочия – я, во-первых, твой помощник, пресс-секретарь, имиджмэйкер и начальник охраны. Потом, конечно, найдем тебе профессионалов – для охраны и прессы. Ну в общем, можешь считать меня своей правой рукой. Это мы все вчера так решили. - Кто это – все? - Гога, Нино, Тамуна, Георгий, Хатуна и Заза. Мне вдруг ужасно захотелось увидеть кого-нибудь из моих друзей. - Позвоню-ка я Гоге. - Не вздумай – он дает интервью. Вообще – у него там что-то вроде пресс-конференции. Всем ужасно интересно на него посмотреть. - Это еще что за новости? – я ужаснулась. - А как ты думала - первый мистер. Все, понимаешь, привыкли к тому, что у президента должна быть жена. А у нашего президента – муж. Я подскочила на стуле: - Слушай, но мы же не женаты! - Т-с-с! Что ты мелешь? У тебя вон на стене свидетельство о заключении брака. И правда - на стене висела бумажка в золоченой рамке. На ней было написано, что я вышла замуж пять лет назад. - Это мы вчера постарались. Правда здорово? Я до трех часов не спала. Мы же еще свидетельство о рождении тебе подправили – добавили десяток годочков. Хотели было и место рождения поменять, чтоб все по закону, но потом я решила, что успела ты всем раструбить, что неуроженка. Пришлось в срочном порядке принимать поправки в конституцию. Теперь ты президент - по всем правилам. Комар носу не подточит.
Грузинский президент обязан быть брюнетом Я все больше и больше осваивалась с новым положением. - Слушай, а как насчет правительства? – спросила я, чувствуя неладное. Мы стояли в ванной, Анка выдавливала из тюбика зубную пасту. - Ну, кадровые изменения мы уже начали. Министром внутренних дел назначили Зазу, начальник дорожной полиции теперь Каха – помнишь, он в параллельном классе учился, Авто – министр нового ведомства – министерства по территориальной целостности... - Да ты что?! У Зазы ведь вечные нелады с уголовным кодексом! У Кахи права отбирают каждую неделю, а Авто – тот вообще всю жизнь предлагает объявить район Сололаки независимым государством!.. - Ну знаешь, времени не было раздумывать. А они сами вызвались. Да тебе не все равно? Ты-то теперь президент. Устроишь в случае чего кадровые изменения. И вообще чисть скорей свои дурацикие зубы – скоро придет парикмахер, приведет тебя в божеский вид. В дверь позвонили. Анна долго смотрела в глазок, наконец открыла. Из-за ее плеча я увидела женщину, со всех сторон окруженную таинственными мужчинами в строгих костюмах. Я вытянула шею – на лестнице виднелись фигуры в масках и камуфляжах. - Вы президент? – деловито осведомилась женщина, оказавшись в квартире. - Нет, она, - кивнула на меня Анка. И скромно добавила: - я – имиджмэйкер. Парикмахер небрежно поворачивала мою голову, брезгливо приподнимала пряди волос. Мы ждали. - Что будем делать с головой? – наконец она заговорила. - Во-первых, всю эту блондинистость надо будет закрасить в черный цвет, - с готовностью ответила Анна. Я запротестовала: - Никакая это не блондинистость! Это называется тонирование. Я не хочу перекрашиваться. Парикмахерша, не обратив на меня ни малейшего внимания достала коробку с краской. - Слушай сюда, - зашипела Анна, - ты – президент Грузии, а не Финляндии. - При чем тут Финляндия? - А при том, что финскому президенту можно быть блондином, а грузинский должен быть брюнетом и только брюнетом.
Симпатию к прессе отставить! Я уныло смотрела на свое отражение. Да-а, президентство Финляндии мне бы подошло больше. Но я мысленно благодарила небеса за то, что мой имиджмэйкер раздумала сделать мне настоящие кавказские брови – черные, густые и сросшиеся у переносицы. Анка протянула бусы из искусственного жемчуга: - Примерь-ка! - Ну что за безвкусица. Этого я носить не буду! - Нет будешь. Президента это только красит. Пришлось надеть. Фальшивый жемчуг вполне гармонировал с отворотами диковатого розового пиджачка. Выходит, правду говорят – женщине-политику надо забыть про свой пол. - Значит так, - Анна посмотрела на часы, - через сорок минут у тебя брифинг, а потом встреча с самыми незащищенными слоями населения. - А кто придет на брифинг? – я оживилась. - Да уж прибегут все, кто аккредитован в канцелярии. Кстати! Скоро мы с тобой разработаем стратегию – возьмем медиа на поводок, а то они совсем тут разгулялись. Я в очередной раз запротестовала: - Ну уж нет! У нас же демократия, при чем тут поводок?! - Симпатию к прессе – отставить, - скомандовали мне, - подумай лучше о деле. Я снова оказалась перед зеркалом. - Сначала поздравишь всех с наступающим рождеством и улыбнешься – вот так. Потом поблагодаришь избирателей за оказанное доверие. Тут уж никаких улыбочек. Потом толкнешь речугу о том, как ты будешь развивать наше демократическое государство. Можно еще поболтать о будущих реформах, об изменениях в законодательстве. На месте сориентируешься, короче говоря. Анна критически осмотрела мое отражение в зеркале. - Так, теперь взгляд подправить – он у тебя какой-то растерянный. Ну-ка сделай одержимые глазки. Надо, чтоб они были немного чокнутыми, это сейчас в моде. Я попыталась изобразить одержимость - Вот, уже лучше! Это тебе пригодится, когда будешь говорить о борьбе с коррупцией. Анка открыла входную дверь и крикнула: - Подайте президенту транспорт!
Бронированный «запорожец» президента Против ожидания, на улице не было никого из моих соседей, обычно докучавших своим любопытством. У подъезда стоял громадный «джип». - Ух ты! – вырвалось у меня, - А он бронированый? - Ага, держи карман шире. Ты же не в нем поедешь. Все продумано, подруга: впереди пойдут «канарейки», потом всякие крутые машины, пара-тройка «жипов», а потом уже шестерки и запорожцы. В одной из них поедешь ты. Это конспирация, детка, - моя подруга-имиджмэйкер явно торжествовала. Я была несколько разочарована. Мы протиснулись к красной шестерке, сели внутрь и машина тронулась. Анка продолжала посвящать меня в президентские дела, не сводя глаз с колонны машин, идущей впереди: - Завтра у тебя будет встреча с избирателями из числа пенсионеров. Они будут канючить насчет пенсий – так ты наобещай с три короба. - А как же потом? - Ну разморозим потом за пару месяцев, они и успокоятся. А потом все сначала. Это вовсе не проблема. Ну чего ты такая наивная? Все так делают. Анна продолжала: - Еще надо будет встретиться со студентами и интеллигенцией. Съездить в интернат и дом престарелых. В доме престарелых, кстати, пообедаешь. Лобовое стекло загипнотизировало и меня. Далеко впереди оголтело светили «канарейки». Лаковые массивные бока джипов радужно сверкали на солнце. Прохожие жались по тротуарам, провожая меня взглядами. Мне казалось, что смотрят с надеждой. «Нет, надо постараться, - подумала я растроганно, - кто там у нас министр финансов? Надо будет потребовать, чтоб всем заплатили пенсии к Рождеству».
... Вдруг колонна резко метнулась в сторону. Наша машина дернулась и остановилась. Снаружи что-то грохотало. Дверь распахнулась Кто-то схватил меня подмышки и поволок по тротуару. «Кто это – ттеррорист или телохранитель?» – смутно подумала я. И поняла, что телохранитель. Со всех сторон грохотали выстрелы. Вдруг меня отшатнуло в сторону, я ясно услышала вопль телохранителя, почувствовала, что мои руки и ноги стали непослушными, и что я сползаю на асфальт. Небо опрокинулось и разбилось на тысячу мелких осколков. И стало темно.
... Телефон звонил целую вечность. Обливаясь холодным потом, я дотянулась до него, сняла трубку и услышала женский голос: - Открывай скорее дверь! Сколько можно дрыхнуть! На пороге стояла Анка. - Ну что – гостя принимаешь, или как? Ты странная что-то... Опять жуть какая-то приснилась, а? Эх, знаю я тебя, как облупленную.... И мы пошли на кухню - пить кофе.